– Лично мне термин незнаком.

– Так я сам его и ввел. Но то, что он означает, весьма реально и вполне стоит научной статьи. Не думаю, что они смогли бы его хотя бы осмыслить. Но отныне я буду ссылаться на него как на «Аааааааааааааавдкс», и теперь мы двое знаем это слово, так что оно законно.

– Кажется, суть я ухватил.

– А кроме того, каталогизация всего знания, даже всего доступного знания, хотя и достойна восхищения, все‑таки... гм, иначе как симплексна, и не скажешь.

– Почему?

– Можно выучиться всему, что требуется знать; или можно выучиться тому, что хочешь знать. Однако потребность выучиться всему, что хочешь знать, а именно этим занимается Геодезическая исследовательская станция, рассыпается даже чисто семантически. А что такое с твоим кораблем?

– Опять Геодезическая исследовательская станция. Мы столкнулись.

– Не нравится мне, как он выглядит.

– Стартовал я довольно дергано.

– Нет, он мне совсем не нравится. Особенно если учесть, как далеко нам предстоит отправиться. Почему бы тебе не перебраться сюда и не путешествовать вместе со мной? Эта органиформа просто замечательная, и, по‑моему, я мало‑мальски держу свои взлеты и посадки под контролем.

– Если ты обещаешь не сломать мне хребет, когда мы приземлимся.

– Обещаю, – заверил Ком. – Сейчас я раскроюсь. Развернись влево, а потом можешь оставить свой драндулет там, где он сейчас стоит.

Они вступили в контакт.

– Послушай, Джо, – сказал Ком, когда гибкая трубка присоединилась к его воздушному шлюзу, – если ты правда хочешь, ты еще можешь вернуться. Но скоро наступит момент, после которого вернуться будет куда сложнее, чем двигаться дальше.

Ты получил массу весьма специфических знаний. Ведь не только мы с Сан‑Севериной старались тебя обучить. Ты еще на Рисе учился.

Джо вошел в трубку.

– Я все еще хочу домой. – Он замедлил шаг, двигаясь к аппаратной. – Порой, Ком, даже если ты симплекс, ты спрашиваешь себя: кто я такой? Ладно, раз ты говоришь, что Геодезическая исследовательская станция симплексна, мне от этого гораздо легче. Но я по‑прежнему самый обычный парень, которому хотелось бы вернуться на жлуповое поле и, если повезет, разогнать пару‑другую диких кепардов. Вот кто я такой. Вот что я знаю.

– Если ты вернешься, ты выяснишь, что окружающие очень похожи на тех, кого ты обнаружил на Геодезической станции. Ты покинул свой дом, Джо, потому что не был там счастлив. Помнишь, почему?

Джо уже добрался до аппаратной, но остановился у входа, обеими ладонями упираясь в косяки.

– Жлуп, да конечно. Жлуп даю, помню. Потому что я подумал, что я другой. А тут подвернулось сообщение, и я подумал, что это доказательство того, что я особенный. Иначе бы мне его не дали. Понимаешь, Ком, – он подался чуть вперед, – если б я действительно знал, что я какой‑то особенный – то есть, если б я был уверен, – тогда бы меня так не расстраивала всякая ерунда вроде исследовательской станции! Но почти все время я чувствую себя потерянным, несчастным и самым обычным. Хуже жлупа.

– Ты – это ты, Джо. Ты – это ты и все, что в тебя вошло.

Начиная с того, как ты часами сидишь и наблюдаешь за Дьяком, когда хочешь поразмыслить, и кончая тем, как ты откликаешься на десятую долю секунды быстрее в ответ на что‑то синее, чем на что‑то красное. Ты – это все, о чем ты когда‑либо думал, на что надеялся, а также все, что ты ненавидел. И все, чему ты выучился. Ты очень многому выучился, Джо.

– Но если б я только знал, что это мое, Ком. Вот в чем я хочу быть уверен: что сообщение действительно важное и что только я смогу его доставить.