– Пойми, Джо, ты – это ты. И в этом ровно столько важности, сколько ты сам пожелаешь этому придать.

– Возможно, это самое важное на свете. Знаешь, Ком, если есть ответ на этот жлупатый вопрос, то самое важное – это знать, что ты – это ты и никто другой.

Как только Джо вошел в аппаратную, из динамиков коммуникационного блока послышался шелест. Пока Джо оглядывался вокруг, шелест усилился.

– Что это, Ком?

– Точно не знаю.

Дверь закрылась, трубка отскочила, и разбитый корабль потянуло прочь. Джо наблюдал за ним через стеклянную стену, покрытую смутно искажающей обзор органиформой.

Теперь из динамика доносился смех.

Дьяк одной лапой почесал за ухом.

– Оно вон оттуда идет, – сказал Ком. – И чертовски быстро.

Смех стал громче, достиг уровня истерики, наполнил собой высокий отсек. Что‑то пронеслось мимо стеклянной стены Кома, затем развернулось и, подлетев вплотную, зависло в двадцати футах.

Смех прекратился, и вместо него слышалось изнуренное дыхание.

Зависшая снаружи штуковина выглядела как большой кусок скалы с отполированной передней гранью. Когда они слегка сместились в сиянии Тантамаунта, под поверхностью проглянул белый свет. Тут Джо понял, что отполированная плита прозрачна.

За ней вперед подавалась чья‑то фигура – руки ее были подняты над головой, ноги широко расставлены. Даже отсюда Джо было хорошо видно, как грудь фигуры вздымается в такт со вдохами и выдохами, которые штормом прорывались в аппаратную.

– Жлуп, Ком, да убавь же ты громкость!

– Ах, извини. – Пыхтение перестало быть чем‑то у Джо в голове и осело до разумного звука в солидном числе футов от него. – Ты с ним поговоришь или я?

– Давай ты.

– Кто ты? – спросил Ком.

– Ни Тай Ли. А ты, черт возьми, кто такой интересный?

– Я Ком. Я слышал о тебе, Ни Тай Ли.

– А я о тебе, Ком, никогда не слышал. Но, похоже, следовало. Почему ты такой интересный?

– Кто он такой? – прошептал Джо.

– Тес, – прошипел Ком. – Потом расскажу. Так что ты, Ни Тай Ли, здесь делал?

– Я бежал вон к тому солнцу, смотрел на него, думал, какое оно красивое и смеялся, потому что оно было такое красивое, и смеялся, потому что оно должно было меня уничтожить и все равно остаться красивым, и я писал стихи о том, какое красивое это солнце и какая красивая планета, что возле него кружит; и все это я делал, пока не увидел что‑то более интересное, а интересным мне показалась выяснить, кто ты такой.

– Тогда зайди на борт и еще кое‑что выяснишь.

– Я уже знаю, что ты квазивездесущий общелингвистический мультиплекс с Ллл‑базированным сознанием, – ответил Ни Тай Ли. – Есть что‑то еще, что мне следует выяснить, прежде чем я поплыву в огонь?

– У меня на борту парень твоего возраста, о котором ты совсем ничего не знаешь.

– Тогда я иду. Давай твою трубку. – И он пустился вперед.

– Откуда он знает, что ты Ллл? – спросил Джо, когда кусок скалы приблизился.

– Не знаю, – сказал Ком. – Некоторые люди могут прямо так сказать. Они намного лучше, чем те, которые битый час с тобой сидят, прежде чем удосужатся спросить. Только ручаюсь, что он не знает, какой я именно Ллл.

Трубка соединилась с судном Ни.