– Давайте-ка вернемся в гостиницу и дождемся темноты.

    – Меня это вполне устроит, – отозвался Броуди. Они развернулись и пошли обратно.

    Керосиновых ламп пока никто не зажигал, и прокопченным вестибюлем безраздельно завладели сумерки. Едва входная дверь открылась, как Инди и Маркус встали, будто по команде. Однако на пороге показалась пожилая женщина, работающая в гостинице. Они уже хотели сесть, когда вслед за ней в вестибюль вошел Антонио.

    – А вот и вы! – улыбнулся Маркус. – Мы уж боялись, что вы передумали.

    – Вы готовые? – жалобным голосом спросил старик.

    – Всегда готовы, осмелюсь сказать, – откликнулся Маркус.

    С наступлением сумерек с неба начала сеяться холодная морось. Забравшись в тележку Антонио, они выехали из селения. Запряженная в тележку лошадь казалась ровесницей Антонио и едва тащилась.

    – Как по-твоему, какую беду мы теперь на себя навлекли? – поплотнее запахнув пальто, вполголоса поинтересовался Маркус у Инди.

    Антонио тотчас оглянулся. Несмотря на возраст, слух у него оказался острый.

    – Может статься, они вовсе уехали. Мне не ведомо.

    – Надеюсь, мы делаем это не для того, чтобы просто прокатиться, – проворчал Инди, пониже нахлобучив шляпу, чтобы холодный дождь не капал за шиворот.

    – Корабль много лет стоял на приколе, мы и хлопот с ним не знали.

    – Как это – на приколе? – удивился Маркус.

    – Стоял в облике огромного бревна в соленом болоте, что возле деревни Гуидад.

    – А откуда вы знаете, что бревно было кораблем? – спросил Инди.

    – Потому что однажды оно просто появилось в болоте. Никакого ветра накануне не было, а приливы так далеко не добираются.

    Бревно было девяносто футов длиной и восемнадцать – толщиной.

    – Ничего себе бревнышко, – пробормотал Инди.

    – А в полдень на него уселась стая ворон, и местные сразу ж смекнули, что оно и есть "Калюш". Десять лет бревно и вороны оставались на месте, пока один чокнутый не принялся его рубить.

    – И что тогда?

    – С него пошла кровь.

    "Живица, конечно", – мысленно поправил Инди, не верящий в предзнаменования.

    – И в ту ж самую ночь бревно исчезло, а вслед за ним и тот, который стукнул топором.

    Инди улыбнулся, восхитившись еще одной легендой острова Чилоэ. Но Маркус смотрел прямо перед собой, и по его несчастному виду Инди заключил, что директор музея сейчас с радостью перенесся бы в Нью-Йорк.

    А минут через пять они оставили тележку на опушке рощицы и пешком взошли на вершину холма. Антонио молча указал на дом у подножия, освещенный настолько ярко, будто там пожар. Вот темный силуэт мелькнул у одного окна, затем у другого, словно

    отвечая на невысказанный вопрос Инди. В доме кто-то есть.

    – Давно они там? – спросил Инди.

    – Здесь четыре дня, но у них есть и другие стоянки.

    – Боже мой, да что они тут делают? – Маркус ладонью утер мокрое от дождя лицо.

    – Давайте взглянем поближе, – предложил Инди. Отсюда почти ничего не разглядишь.

    – Я чересчур старый, чтобы ползать по земле, – отозвался Антонио.