|
.. Ходили слухи... Но ведь слухи еще не доказательство... - Кто обнаружил труп? - Фершо, начальник станции. Он позвонил в мэрию, а помощник мэра-в жандармерию Бене, потому что в Сент-Обене нет своего отделения. - Что сказал врач, который осматривал тело Ретайо? - Что сказал? Сказал, что он мертв... Ведь от тела-то почти ничего не осталось... По нему проехал поезд. - Но все же опознали, что это Альбер Ретайо? - Что?.. Конечно... Тут и сомневаться нечего... - В котором часу прошел последний поезд? - В пять часов семь минут утра. - А то, что Альбер Ретайо оказался в пять утра зимой на железнодорожном полотне, это никого не удивило? Секретарь прикинулся совсем дураком. - А было сухо. Все заиндевело. - И тем не менее поползли слухи... - Да... Разве их запретишь... - Как, по-вашему, это был несчастный случай? - А кто его знает... Мегрэ заводил разговор о мадам Ретайо, и секретарь бормотал себе под нос: - Почтенная женщина... Против этого не возразишь. Мегрэ расспрашивал об Этьене Но, и секретарь вяло мямлил: - Очень любезный человек. И отец его, член департаментского совета, тоже был превосходным человеком... г Мегрэ спросил о Женевьеве Но, и секретарь односложно ответил: - Красивая... - Серьезная девушка? - Конечно, ей и полагается быть серьезной... Ее мать - очень достойная женщина, пожалуй, из самой лучшей семьи в Сент-Обене. В тоне секретаря не было убежденности, да и отвечал он только из вежливости, не больше. Во время разговора он то и дело засовывал палец в нос и с интересом рассматривал то, что ему удавалось извлечь оттуда. - А месье Гру-Котель? - Тоже хороший человек. Не гордый... - Он дружен с семьей Но? - Они часто встречаются. Ведь они люди одного круга, не так ли? - А на какой день после несчастья неподалеку от дома месье Но нашли кепку Ретайо? - Когда?.. Подождите... А разве ее нашли? - Меня уверяли, что некий Дезире, который собирает на фермах молоко для завода, обнаружил ее в зарослях тростника у канала... - Да, болтали что-то об этом... - Разве это не правда? - А кто его знает, правда или нет. Ведь Дезире почти всегда пьян. - И когда он пьян, что он говорит? - То так, то этак... - Но кепка! Ведь это вещь, которую можно видеть, можно потрогать. Некоторые видели ее... - А-а... - И сейчас она где-то должна быть... - Возможно... Не знаю... Видите ли, мы не полиция и не вмешиваемся в дела, которые нас не касаются... Уж яснее, чем высказался неряха чиновник, высказаться было нельзя. А этот идиот еще был в восторге от того, как ловко он отбрил парижанина... Несколько минут спустя Мегрэ вышел на улицу, так ничего и не узнав, или, вернее, твердо узнав, что никто не поможет ему добиться истины. А раз эта истина никому не нужна, зачем он сюда приехал? Не лучше ли вернуться в Париж и сказать Бре-жону: "Ну вот... Ваш зять не проявил ни малейшего желания, чтобы по делу было проведено следствие... И никто в Сент-Обене не хочет этого... Поэтому я вернулся. Меня там угостили великолепным ужином..." Над дверью одного из домов он увидел металлический позолоченный герб и подумал, что это, должно быть, дом нотариуса, покойного отца следователя Бре-жона и его сестры, ныне мадам Но. Большой дом из серого камня на фоне дождливого, темного неба выглядел таким же незыблемым и непроницаемым, как и весь городок. Проходя мимо гостиницы "Золотой лев", Мегрэ увидел через окно, как какой-то мужчина разговаривает с хозяйкой, и ему показалось, что говорили о нем. Они даже подошли к окну, чтобы взглянуть на него. Навстречу комиссару ехал велосипедист. Мегрэ узнал его, но не успел вовремя свернуть в сторону. Это был Альбан Гру-Котель. Поравнявшись с Мегрэ, он спрыгнул с велосипеда. - Как я рад, что встретил вас!.. Мы буквально в двух шагах от моего дома... О, вы доставите мне огромное удовольствие, если выпьете со мной стаканчик аперитива! Прошу вас. |
