|
.. Ведь это вы расследовали дело Лендрю? Доктор упомянул одно из немногих дел, в котором Мегрэ не принимал никакого участия. - Чему мы обязаны, что вы оказали нам честь и посетили Сент-Обен? Да, да, это действительно честь для нас... Вы не откажетесь выпить чего-нибудь? Сейчас болеет один из моих малышей, и его уложили в гостиной, там теплее... Поэтому я принимаю вас здесь... Я налью рюмочку, не возражаете? Вот и все. Ничего, кроме рюмочки аперитива, Мегрэ здесь тоже не получил. - Ретайо?.. Славный парень... Кажется, он был добрым сыном... Во всяком случае, его мать, которую я пользую, никогда на него не жаловалась... А она женщина с характером... Да, она достойна другой участи... Ведь она из хорошей семьи... Все были так поражены, когда она вышла замуж за Жозефа Ретайо, простого рабочего с молочного завода... Месье Но?.. Это личность... Мы вместе охотимся. Первоклассный стрелок... Месье Гру-Котель?.. Нет, он не охотник, он ведь очень близорук... Я смотрю, вы уже всех знаете... А старую Тину вы тоже видели?.. Как, вы еще не знакомы с Тиной?.. Заметьте, я с большим уважением произношу это имя, как и все в Сент-Обене. Тина-мать мадам Но... Короче, мадам Брежон... У нее есть еще сын, судебный следователь, он живет в Париже. Да вы, конечно, должны его знать... Мадам Брежон, урожденная Ла Ну... Это известная в Вандее семья... Она не хочет быть в тягость дочери и зятю и поэтому живет одна, ее дом рядом с церковью... В свои восемьдесят два года она еще полна бодрости и одна из моих самых редких пациенток... Вы пробудете у нас несколько дней?.. Что?.. Кепка?.. Ах да... Нет, лично я ничего об этом не слышал... Ходят какие-то слухи... Видите ли, все эти разговоры начались слишком поздно... Если бы сразу, я бы произвел вскрытие... А так, представьте себя на моем месте... Мне сказали, что бедняга попал под поезд. Я убедился, что он действительно раздавлен поездом, и, естественно, составил акт, опираясь на эти данные... "Можно подумать, что они все сговорились, - мрачно размышлял Мегрэ. - Одни смотрят исподлобья, другие, как этот коновал, радушны, но все гоняют меня, как мяч, от одного к другому, и при этом еще хитро перемигиваются". Небо немного прояснилось. На лужах появились солнечные блики, и даже грязь местами начала поблескивать. Мегрэ снова побрел но центральной улице. Он не знал ее названия, но был уверен, что она должна называться улицей Республики. И вдруг ему взбрело на ум зайти в гостиницу "Три мула", что напротив "Золотого льва", где утром его встретили так неприветливо. Здесь зал был светлее, на стенах, выбеленных известкой, висели олеографии в рамках и портрет президента республики тридцати-или сорокалетней давности. За этим залом находился еще один-пустой и мрачный, разукрашенный бумажными гирляндами с небольшой эстрадой. Должно быть, по воскресеньям тут танцевала молодежь. Четверо мужчин сидели за столом перед бутылкой крепкого вина. При виде комиссара один из них неестественно кашлянул, словно предупреждая остальных: "Вот он..." Мегрэ выбрал столик в противоположном конце зала и тут же почувствовал: с его приходом что-то сразу изменилось. Разговор прекратился. До его появления эти четверо наверняка не сидели так, облокотившись на столик и молча глядя друг на друга. Они разыгрывали какую-то немую сцену: сомкнули плечи и локти, а затем старший из них, рядом с которым лежал кнут возчика, смачно сплюнул на пол. И все расхохотались. Не Мегрэ ли предназначался этот плевок? - Что вам подать? - подошла к нему молодая женщина, держа на руке замурзанного малыша, отчего одно бедро у нее было выше другого. - Розового вина. - Бутылку? - Пожалуй... Мегрэ сердито попыхивал трубкой. Вот как! Тайная, приглушенная враждебность теперь уступила место открытому вызову! - Как тебе сказать, сынок, - после длительного молчания сказал возчик, хотя к нему никто не обращался,всякие профессии бывают. |
