|
- Ой, простите, мадам... Я не знала, что у вас гость... - Что вам, Марта? - Я хотела спросить: накрывать на стол или подождать хозяина? - Накрывайте. - А месье Альбан будет ужинать? - Не знаю. На всякий случай поставьте прибор и для него... Какое это облегчение-говорить о простых, привычных вещах, произносить объеденные слова! Мадам Но была рада случаю сказать хоть что-нибудь: - Сегодня месье Альбан обедал у нас... Это он подошел к телефону, когда вы звонили... Он так одинок... Мы уже считаем его членом нашей семьи... И, воспользовавшись тем, что ей наконец-то подвернулся повод выйти из комнаты, проговорила: - Вы разрешите, я на минутку покину вас. Вы же знаете, хозяйка всегда должна сама проверить все на кухне... Сейчас я велю сказать дочери, чтобы она спустилась: пусть побудет с вами... - Не беспокойтесь, прошу вас... - Впрочем... - Она прислушалась. - Да, да. Вот и муж вернулся. У подъезда остановилась машина. Сквозь шум мотора слышались голоса. Мегрэ подумал было, что Этьен Но кого-то привез с собой, но оказалось, тот просто отдает распоряжения выбежавшему ему навстречу работнику. Даже не сняв своего кожаного пальто, Этьен Но сразу вошел в гостиную и с удивлением увидел там только жену и Мегрэ. Он встревожепно посмотрел на них. - О, вы... - А я как раз извинилась перед господином комиссаром, Этьен, что вынуждена на минутку покинуть его: мне надо заглянуть на кухню... - Простите меня, комиссар... Я член сельскохозяйственной комиссии Генерального совета и совсем запамятовал, что сегодня у нас очень важное совещание... Он отдышался, налил себе рюмку вина. Видно было, что он мучительно пытается угадать, что произошло здесь в его отсутствие. - Ну как, хорошо потрудились, комиссар? Мне сказали по телефону, что вы даже не смогли прийти к обеду. Да, Этьен Но тоже чувствовал себя неуютно наедине с Мегрэ. Он оглядывал кресла в гостиной с таким видом, словно упрекал их за то, что они пустуют. - Альбан не приходил? - громко спросил он с деланным безразличием, повернувшись к столовой, дверь в которую была открыта. - Он обедал с нами, но придет ли вечером, не сказал, - донесся из кухни голос жены. - А Женевьева? - Поднялась к себе. Этьен Но ходил по гостиной, все еще не решаясь сесть. Мегрэ понимал его состояние. Чтобы чувствовать себя сильными или хотя бы не дрожать от ужаса, этим людям необходимо быть друг подле друга, тесно сидеть рядом всем вместе. Вот вчера им удалось воссоздать для комиссара ту атмосферу, которая парит обычно в их доме. Они помогали друг другу, обмениваясь банальными фразами, и слова текли легко и безмятежно. - Рюмочку портвейна? - предложил Этьен Но. - Благодарю вас, я только что выпил... - Еще одну... Хорошо... Так расскажите же, что вам удалось сделать... Вернее... Впрочем, кажется, я задаю нескромный вопрос... - Кепка исчезла, - сказал Мегрэ, не отрывая глаз от ковра. - Да? Неужели? Злосчастная кепка, которая должна была стать уликой... А где она находилась? Вы знаете, я все время с недоверием относился к ее существованию. - Некий Луи Фийу утверждает, будто бы еще вчера вечером она лежала у него в ящике комода. - У рябого Луи? И ее выкрали сегодня утром? Вам это не кажется странным, а? Этьен Но смеялся. Высокий, розовощекий, крепкий, сильный, он стоял перед Мегрэ. Он был хозяином этого дома, главой семьи, он только что вернулся с совещания, где принимал участие в обсуждении важных административных дел. Он - Этьен Но, тот самый Но, как сказали бы его земляки, сын Себастьяна, которого знали и уважали в департаменте. И все-таки в его смехе слышался страх. Судорожным движением он взял со столика рюмку портвейна. Его взгляд тщетно искал привычной поддержки тех, кого он сейчас хотел бы видеть рядом, - жены, дочери и Альбана, который в такой день позволил себе отсутствовать. - Сигару?.. Прошу вас, без церемоний... Он ходил взад и вперед по гостиной, будто был убежден, что стоит ему сесть, как он окажется в западне, в лапах страшного комиссара, присланного на его погибель дураком шурином. |
