Мартал, одна из самых старых женщин, приходилась теткой отцу Гэввинга. Морщинистая старуха, всегда в хлопотах, всегда слишком занятая, чтобы болтать с детьми, была первой кухаркой племени Квинна. Гэввинг пытался не думать о бурильщике, зарывшемся в ее кишки. И пока он пожимал плечами. Председатель сказал:

– После пятидневного сна мы организуем прощальный ритуал для Мартал. Второе: Совет решил послать полную охотничью экспедицию вверх по стволу. Они могут не возвращаться, если не узнают ничего, что помогло бы нам выжить. Гэввинг, ты присоединишься к экспедиции. Тебе расскажут о твоей миссии подробнее после похорон.

Глава вторая. ИСХОД

Устье дерева представляло собой воронкообразное углубление, густо исчерченное голыми, мертвыми с виду опорными ветками. Граждане племени Квинна угнездились в дуге над почти вертикальной стеной углубления. Пятьдесят или более граждан собралось, чтобы сказать последнее «прости» Мартал. Почти половину из собравшихся составляли дети.

К западу от Устья дерева виднелось одно лишь небо. Небо окружало их, и не было никакой защиты от ветра здесь, на самой западной оконечности ветви. Матери укрывали младенцев в складках блуз. Племя Квинна алело меж густой листвы, точно россыпь алых кронидов.

Мартал была среди них, на нижнем краю воронки, окруженная четверкой родственников. Гэввинг рассматривал лицо мертвой женщины. Оно было почти спокойным, думал он, но ужас еще не успел полностью оставить его. Рана виднелась у нее на пояснице – разрез, сделанный не бурильщиком, а ножом Ученого.

Бурильщик был тоненьким созданием, не крупнее большого пальца ноги взрослого человека. Он вылетал из ветра – слишком быстрый, чтобы его можно было увидеть, пронзал плоть и зарывался в нее, волоча за собой свой собственный, постепенно раздувающийся желудок. Если ничего не предпринимать, он пробуравливал тело насквозь и покидал его, оставив там увеличившийся в три раза желудок, набитый яйцами.

Глядя на Мартал, Гэввинг почувствовал себя плохо. Он спал слишком мало, был на ногах слишком долго, его желудок уже урчал, пытаясь переварить завтрак, состоявший из грибного отвара.

Харп стоял за ним, едва доставая Гэввингу до плеча.

– Мне очень жаль, – сказал он.

– Ты о чем? – спросил Гэввинг, хоть и понимал, что имел в виду Харп.

– Ты не отправился бы, если бы Лэйтон не умер.

– Думаешь, это наказание Председателя? Ладно, я тоже так думаю, но… но… ты не пойдешь с нами?

Харп широко развел руками и, что было совсем не похоже на него, не сказал ни слова.

– У тебя здесь слишком много друзей, – кивнул Гэввинг.

– Точно. Я умею хорошо рассказывать. Может, из‑за этого.

– Ты можешь отправиться добровольцем. Представляешь, какие истории ты принесешь, когда вернешься назад?!

Харп открыл рот, закрыл его, пожал плечами. Гэввинг сменил тему разговора. Раньше он лишь догадывался, а теперь знал точно: Харп боится.

– Никто мне ничего не рассказывает, – пожаловался Гэввинг. – Ты что‑нибудь слышал?

– И хорошие новости, и плохие. Вас девять, а должно было быть восемь. Тебя добавили потом. Хорошая новость – всего лишь слух: вашим вожаком будет Клэйв.

– Клэйв?

– Сам. Очень вероятно. Так что, может, это и правда, что Председатель пытается избавиться от тех, кто ему не по нутру. Он…

– Но Клэйв – лучший охотник во всей кроне. Он же зять Председателя!

– Но он не живет с Мэйрин. Помимо этого… я думаю…

– Что?

– Все это слишком сложно.