– А сегодня ты не заметил ничего подозрительного?

– Ничего. Конечно, меня не приглашали пошнырять вокруг дома. И у меня сложилось впечатление, что я вроде как прошел допрос. Впрочем, может быть, я показался ему не тем типом, которому следует шнырять в его владениях – похоже, он счел меня радикалом.

– Ну, на копа ты не похож, это точно.

– Да уж.

– Ручаюсь, им это понравилось.

Келсо что‑то пробурчал, и Элли не разобрала слов. Он начал рыться в карманах, ища сигареты.

– Ты слишком много куришь, – сказала она.

– Да, мамочка.

Он протянул пачку ей, но Элли покачала головой.

– Хочешь есть? – спросил Келсо.

Она кивнула:

– И пить. Мне сегодня не удалось толком пообедать. Надеюсь, тебе больше повезло.

– Гм, нет.

– Тогда дай мне привести себя в порядок, и я что‑нибудь приготовлю.

– Зачем беспокоиться? Давай поедим в городе.

– Идет. И я плачу. У меня сегодня что‑то вроде праздника, и вряд ли следует праздновать на средства полиции.

– Не будем отвлекаться, Элли. – Келсо принял серьезный тон. – Может быть, мы просто выдаем желаемое за действительное. У нас нет реальных улик.

– Знаю, знаю. Но согласись: с тех пор, как я здесь появилась, дела пошли живее, а?

Келсо рассмеялся:

– Да, должен признать. – Он помолчал, потом сказал: – По пути из Эшли‑холла я звонил в штаб‑квартиру.

– Да? – встрепенулась она.

– Элли, я снова пытался отключить тебя от расследования.

– О, господи, почему? – рассерженно спросила она. – Я некомпетентна, да? Я тебе мешаю? Какого черта, что ты им сказал?

– Неважно. Все равно они отказали. Повторили то же, что и раньше: ты хороший оперативный работник, и наши департаменты должны сотрудничать. И сказали, что мне пора повзрослеть.

– Повзрослеть?

– Я сказал, что неудобно делить фургончик с женщиной.

Она закатила глаза:

– И они сказали, что тебе пора повзрослеть?

– И извлечь из этого максимум.

Элли на мгновение вспыхнула.

– Ты доложил о нападении на меня?

– Нет.

– Но... – начала она.

Положив локти на стол, он подался вперед, тыча в нее сигаретой, словно этим мог снять все возражения:

– Если бы я сообщил об этом, они бы прислали сюда целую команду. И потихоньку все бы испортили. Ты знаешь, как они действуют, когда дело касается женщин – наших или ваших. Они выходят из себя, даже когда нападают на мужчин. Я не мог дать им шанса сорвать эту операцию. Понимаешь?

– Да, конечно. И я согласна. Так вот почему ты придумал эту глупость, что неудобно делить фургончик с женщиной?

– Я чувствовал себя идиотом.

– И не только чувствовал. Ну ладно, забудем об этом, хорошо? Я уже говорила, что ты от меня не отвяжешься, так что смирись с этим фактом. А теперь дай мне собраться, и я устрою тебе пир. Кстати, ты выглядишь не лучшим образом.

– Ты не сердишься?

Элли стояла, собираясь выйти из‑за стола, и сверху посмотрела на него:

– Сержусь, но это неважно. – Она положила руки на стол. – Ты еще что‑то задумал, Джим? Тебя еще что‑то тревожит?

«Давай выкладывай», – подумала Элли. Ты не приносишь несчастья, это все людские выдумки.

Келсо вытащил сигарету, избегая смотреть девушке в глаза:

– Нет, ничего. Что еще?

– Хорошо.

Она отвернулась и задвинула дверь между кухонной и спальной секциями.