Ночь застала его уже скоро, но Пребран не стал останавливаться на ночлег, в темноте выискивая тропки, забирая на север. Только бы не попасться татям, уж они то заберут то, что есть, и кобылой старой не побрезгуют, и едой да одеждой добротной, да оружием, сотворённым умелым кудесником, и хорошо если живым его оставят, а потому княжич таился, объезжая главные торговые пути, стараясь придерживаться лесного полога. Боги уберегли, и за ночь ему не попалась ни одна живая душа, и дождь минул стороной. На заре он сделал привал у ручья, умывшись и поев купленной на торжке снеди. Пустив лошадь щипать ковыль, сам пошёл по берегу, думая о сказанном Наволодом. Тот предлагал ему остаться у него. Неужели в свои помощники решил заделать? Всё о сорока днях говорил. Что за это время может измениться? Забудет? Одумается? Что? Но на это не имел Пребран сил, зная о том, что она с Марибором. Знать, всё-таки решила остаться с ним. Зачем им понадобилось уезжать так далеко? Данияр теперь полноправный правитель Волдара, и Марибору теперь там не место, наверное, и решил уйти, сманив за собой Зариславу, что б его! Пребран укорял себя за то, что уехал в тот день, когда нужно было настоять на своём. Сбивая со злости комья земли, поплёлся обратно к месту становища, да невольно ноги подкосились, и он опустился на колени, не сразу понял, что его свело судорогой, бессильно упал навзничь в траву. Голова немыслимо закружилась, и на смену злости пришла боль, нестерпимая жгучая боль, нещадно закручивая мышцы в узлы до потери дыхания. Он застонал и сквозь собственные вопли и застилающую ум боль расслышал ржание коней и глухой топот копыт. Пребран повернулся на бок, силясь подняться, взялся за рукоять меча, но не тут-то было, чей-то сапог врезался в правый бок, заставив его рухнуть обратно и скорчиться в муке.

— Оставь его, Оскаба, — услышал он через толщу багряного тумана женский голос.

Разлепив мокрые ресницы, сквозь пелену влаги он увидел мелькавшие над ним тени. Услышал, как его лошадь испуганно вскидывается, храпит, рвёт узду. Зрение прояснилось, и он увидел, что над ним сгрудились тёмные головы. В сознании мелькнуло, что это конец.

Тяжёлые ледяные капли, упавшие с туч, разбились о воспалённые губы и веки. Пребран вздрогнул, но, не в силах шевелиться, просто взирал на синее брюхо неба, перетерпливая невыносимую ломоту. Каждая пядь его тела ощущала боль, и терпеть уже не было сил.

Степняки внезапно расступились, и над ним склонилась женщина. Молодая с длинными русыми волосами, не похожая на чужачку, народа здешнего, и в отголосках его утихающего сознания забилась мысль, что её он где-то видел.

Её дыхание спокойно, глаза серы и влажны, как тучи над головой, как глаза русалки. А ореол волос вокруг лица оттеняет его бледность.

Она пошевелилась, и в следующий миг княжич ощутил холод её пальцев на своём лице. Она стёрла кровь с его искусанных губ.

— Я Вагнара, — проговорила незнакомка. — Знаешь меня?

Глава 9. Испытание

Закатное небо было таким ярким, что Марибору приходилось щурить глаза. Несмотря на то, что ночью был ливень, а днём тучи так и не сходили с небосклона, к вечеру на окоёме заблестел огненный диск, развевая хмарь и мрак, поселяя свет и в душу. Однако с запада снова на острог наползали тяжёлые грозовые облака, предвещая дождь.

Весь день прошёл в суете, не помешали ни тяжёлые давящие тучи, ни слякоть и грязь размытых дождём дорог, забот было тьма. С самого утра нужно было прийти в храм, чтобы воздать подношения Богам и предкам, получить благословение на новом пути. Важная для Марибора была ныне обязанность — поблагодарить за место и спокойную, без крови жизнь. Таков был обычай, и пренебрегать им перед местными было не благоразумно.