Глава 12. Загадки судьбы

Марибор вышел на порог крыльца, щуря глаза от мороси, что залетала под кровлю. Положив ладони на брусья, он поднял голову, вглядываясь в беспросветные, бурлящие ненастьем тучи. Где-то над головой, на кровле, каркали с бульканьем вороны, напомнив Марибору странный сон.

Неспокойная выдалась ночка.

Марибор опустил взгляд. На кистях дрожали капли влаги, собираясь вместе, стекали ручейками. Голова раскалывалась и утихать, похоже, не собиралась, а потому какой смысл отлёживаться, коли и так весь день коту под хвост. Всё больше злился на себя, что застал Зариславу врасплох — не думал, что она в этот раз так растревожится. Он горько хмыкнул — ушёл не солоно нахлебавшись.

Что так терзает её? Почему не может принять решения, ведь всё и близилось к тому. «Чем ближе к огню, тем сильнее сопротивление», — с горечью подумал Марибор.

Слишком всё становилось сложным и запутанным. Он сжал кулаки так, что те хрустнули, осердясь, отринул мысли, кои шатали его твёрдость, что он воздвигал всю свою жизнь. Верно, терпение его истлело. Скорее бы колдунья явилась, она-то должна прояснить, подсказать, что ему делать с этим, как поступить дальше. Надо ждать. Снова ждать. Похоже, это стало его проклятием. После смерти матери он ждал, когда окрепнет и сможет покинуть колдунью да вернуться в княжество. Потом он ждал, когда родичи примут его и начнут более-менее доверять. Дальше он ждал случая, когда подойдёт время для исполнения мести. Но тогда это было холодное расчётливое ожидание. Теперь же, в ожидании согласия травницы, внутри всё выворачивалось наизнанку.

Разжав пальцы, он неспешно пошёл вниз по ступенькам. Спустившись по длинной, изломанной, крытой лестнице, пройдя переход, Марибор вышел прямо во двор.

Казалось, народу прихлынуло ещё больше. Гоенег, сохраняя спокойствие, наблюдал за происходящим, и только густой дым скрывал его фигуру, облачённую в светлое одеяние, и делал волхва изредка невидимым. Таким же немым, но почитающим взглядом он встретил Марибора и едва заметно кивнул, одобряя, что тот вернулся. Впрочем, Марибору не нужно было ничьё одобрение, он пришёл сюда по собственному желанию, однако отдавал должное старцу, испытывая глубокое уважение.

На ристалище продолжались сражения, только вместо князя теперь выступал Стемир, проверяя молодого юнца с русыми вихрами. Паренёк, хоть по сравнению с тяжеловесным Стемиром и выглядел диким оленёнком, весьма не дурно обращался с полуторным оружием, ловко извиваясь, отражая один за другим удары сотника. Вот только слишком торопился юнец, расходуя попусту свои силы излишней порывистостью и распылённостью. И там, где нужно было перевести дух да осознать силы противника, он наступал.

Толпа, увлечённая поединком, следила за противниками, столь не равными по силе и возрасту, и никто не заметил появления князя. И хорошо. Заруба, первым завидев его, нахмурился, укоризненно покачал головой, разглядывая его голову, теперь повязанную. Что ж, Улебу повезло больше — он приземлился куда удачнее, нежели Марибор, а потому отделался только лёгким ушибом колен.

Не успел князь приблизиться к воеводе, подступил и Улеб, смотря по-щенячьи виновато, насупился, и казалось, такое поведение не пристало крепкому детине. Куда делась горделивая осанка?

— Прости, князь, я не нарочно. Так получилось.

— Не нарочно он, — не сдержавшись, фыркнул Заруба, — И кто ж родил такое горе? Такому увальню только соху держать, пользы и то больше будет, а так всех мне тут парней перекалечишь.