— А я разве не могу пойти вместо вас?

— Не можете, — возразил Карсон. — Акции у вас не те… После публикации в газете, даже если я напишу директору банка, что это я послал вас, и попрошу его держать это в секрете, он станет подозревать неладное и предупредит полицию.

— И мы больше никогда не услышим об этих двоих негодяях, — добавила Чирли, поворачивая фотографию.

— Что-то в этом духе…

— Итак, что мы будем делать?

— Пока не знаю.

Взяв конверт, в котором находилась фотография, он посмотрел на почтовый штемпель. Конверт был проштемпелеван накануне в Лонг-Бич в 23 часа 30 минут. Это мало что давало. Письмо могло быть положено в ящик в любое время дня и ночи. Во всяком случае, Шеннон была пленницей и находилась на расстоянии не менее восьми миль. Это было утешением, но очень малым.

— Может, вам лучше поручить получить деньги одному из ваших коллег, которому вы доверяете? — предложила Чирли.

— Сомнительное дело, — ответил Карсон, который уже думал об этом варианте. — Я не смогу собрать тогда достаточную сумму.

— Хотите чашечку кофе, Джеймс? — спросила Чирли, вставая. Она смотрела на стакан виски, который ее зять, не тронув, поставил на стол.

— Пожалуй, да.

Чирли приготовила кофе на кухне. Усаживаясь за стол, Карсон думал о силе привычки и об инстинкте самосохранения. Несмотря на переживаемую им трагедию, жизнь продолжалась. Он оставался чувствителен к жаре, голоду и жажде. Все это должно было что-то означать. Вероятно, мужчины действительно жуткие натуры, и переживания не влияют на их общие потребности. Допущенная им слабость этой ночью еще больше понуждала Карсона сделать все возможное для освобождения Шеннон и удовлетворить, в чем бы оно ни выражалось, требование бандитов.

Что угодно, лишь бы ему вернули Шеннон. Чирли сделала глоток кофе, и на ее личике возникла недовольная гримаса.

— Что с вами? — поинтересовался Карсон.

— Ничего… В холодильнике не оказалось молока, а я не привыкла пить черный кофе.

Карсон рассуждал. Если память ему не изменяет, то в утро их отъезда, пока он возился с трейлером, Шеннон спросила его, предупредил ли он молочника, чтобы тот ничего не приносил в течение двух недель, пока они будут отсутствовать. И так как Карсон ответил, что он ничего не сделал, Шеннон решила написать молочнику записку, чтобы тот продолжил снабжение их молочными продуктами только через две недели.

— А вы смотрели с черного хода? — осведомился он.

— Нет, я об этом не подумала.

Карсон открыл дверь кухни. Шеннон, видимо, действительно написала записку, и две недели уже истекли, потому что там стояли два бидона с молоком и горшочек со сметаной. Наклонившись, чтобы взять молоко, Карсон заметил сложенный конверт. Сперва он подумал, что это послание от молочника, но затем, убедившись в ошибке, стал ругаться сквозь зубы.

— Что там происходит? — спросила Чирли, сидя за столом.

Освободив конверт из-под бидонов, Карсон принес его на кухню.

— Перед нашим носом и перед нашим бородатым, — проворчал он. — Перед глазами фликов… Вероятно, один из бандитов подходил к черной лестнице.

— Вторичное требование выкупа?

— Похоже на то.

Он с трепетом вскрыл конверт. Послание, как и в первый раз, содержало фотографию Шеннон. Но на этот раз отправители не стали утруждать себя вырезанием букв из газет. Они написали письмо от руки, но измененным почерком.

— Ради бога, Джеймс, не стойте так с выпученными глазами! — воскликнула Чирли.