Жизнь Чирли проходила в маленьком номере сомнительного отеля, в номере, украшенном куклами, где мужчины следовали один за другим. После того как сестры не виделись два года и каждая шагала своей дорогой, в один прекрасный день Шеннон позвонила ей и от чистого сердца сказала: «Я выхожу замуж, дорогая сестра. Не хочешь ли быть моей подружкой на свадьбе?»

Существа, живущие в джунглях современного мира, чем-то походят на диких зверей, и это объясняется их образом жизни. И в этом аду алкоголиков и наркоманов Чирли могла встретить немало людей, готовых на все за несколько долларов и щепотку наркотиков.

А если Чирли не только знала об этих мерзавцах, но и сама подговорила их совершить нападение? Ей это было особенно легко сделать, благодаря письму Шеннон. Она знала, где молодожены собираются провести свой медовый месяц. Она могла следить за ними до Карпинтери. Может, именно она вела ту старую машину, предвидя сладость мести, и пряталась снаружи, когда эти подонки насиловали Шеннон.

Мисс Келли вытерла ему лицо салфеткой.

— Вы очень ослабели, — заметила она.

Но Карсон не ощущал себя слабым. Если не считать тупой боли в правом бедре, чувствовал он себя хорошо. Теперь состояние его здоровья не имело никакого значения. Если его гипотеза верна, то оставалось девяносто девять шансов из ста, что Шеннон еще жива.

После проявленной заботы мисс Келли убрала салфетку и подтянула звонок к изголовью Карсона.

— Я отлучусь ненадолго перекусить, — сказала она. — Если я сейчас не схожу поесть, то до завтрашнего дня мне это не удастся сделать. Если вам что-нибудь понадобится, то в коридоре расположился агент.

Как только сиделка ушла, Карсон откинул одеяло и опустил ноги на пол. Боль в правом бедре стала невыносимой, когда он перенес тяжесть тела на эту ногу. Карсон акал зубы, чтобы не заорать. Но понемногу боль поутихла, и он смог подойти к окну. Комната располагалась на первом этаже, но на окнах были крепкие решетки, и если бы он задумал удрать, то это удалось бы осуществить лишь через дверь. Ему не стоило особого труда снять госпитальную рубашку и заменить ее своим нижним бельем. Его пиджак был в приличном состоянии, но брюки выглядели ужасно. Они были покрыты пятнами крови, а правая штанина разорвана снизу доверху. Даже если ему и удалось бы улизнуть отсюда, в таких брюках он привлек бы внимание окружающих и его задержал бы первый же флик.

Тогда Карсон вспомнил о молодом служащем, который собирался на обратном пути завернуть к нему в комнату. Он был примерно такого же роста и такого же сложения, а главное — он предупредил, что вернется. Карсон нашел свои ботинки и надел их. Затем, сунув бумажник в карман и перекинув пиджак через руку, он, хромая, добрался до двери и немного приоткрыл ее. Около двери действительно стоял стул, но агент, который должен был его охранять, отлучился. Находился агент приблизительно в шестидесяти футах отсюда, в глубине плохо освещенного коридора. Облокотившись о стол ночной дежурной, он был занят приятным разговором. Карсон ощутил дуновение свежего воздуха и посмотрел в другом направлении. Менее чем в двадцати футах от него большая двустворчатая дверь, ведущая к площадке приема санитарных машин, была открыта настежь. Карсон снова повернул голову и увидел служащего, который подходил к его двери с развязным видом. Карсон закрыл дверь и прижался к стене.