Пускай живет.

  Пока.

  Затем случилось еще кое-то, чего он не хотел.

  Настойчивый голос, убеждающий его, стал еще сильнее.

  Голос овладел им, когда он дошел до угла Майн- и Коттон-Стрит, что напротив библиотеки. Оззи увидел спускающуюся по ступенькам библиотекаршу. Она была маленькой, изящной и красивой женщиной. У нее была походка маленькой девочки, пытающейся догнать кого-то, оторвавшегося от нее вперед. Время от времени он воровато приходил в библиотеку, чтобы полистать журналы, в основном, чтобы не замерзнуть в холодные дни или оставаться сухим во время дождя. Она ни разу не прогнала его, говоря с ним мягким, певучим голосом. Он знал, что если когда-нибудь он женился, то его жена будет похожа на нее.

  Теперь ее каблуки щелкали по асфальту. Шаги, как всегда, были мелкими и частыми, и на ней было розовое платье. Ее внешность пленила его, и он, глядя ей в след, вздохнул. Этим мягким летним утром его очаровало ее шествие по улице.

  И вдруг в нем снова возник хитрый голос:

  «Ты знаешь, как с ней поступить».

  «Как?»

  «Ты знаешь».

  «Нет, я этого не сделаю».

  «Сделаешь».

  «Скажи мне, что?»

  «Обидишь ее».

  «Нет».

  «Ты только говоришь «нет», но думаешь наоборот, не так ли? Ты ведь хочешь этого?»

  «Заткнись!» - закричал он. – «Закнись!»

  И побежал. Подальше от библиотекарши и от Майн-Стрит, в сторону женского монастыря, где он будет в безопасности, но от голоса ему было не убежать. Голос был с ним и внутри него.

  Он убежал недалеко, до угла Еловой и Сосновой улиц и остановился, чтобы перевести дыхании.

  Снова голос: «Вернись».

  И он вернулся. Назад на Майн-Стрит. Его невидимые ноги легко и свободно несли его по бетону. Никто не увидел бы его полета, потому что он бежал по самой улице в стороне от деревянного тротуара, где его шаги были бы слышны.

  Она уже прошла мимо «Келси» и «Демпси», перешла улицу в сторону «Ремзи-Динер» и повернула налево на Весеннюю улицу. Он в уме пытался предугадать, куда она пойдет, какие тайные, скрытые от чьих-либо глаз места будут у нее на пути, где он сможет схватить ее и утащить туда, где их никто не увидит.

  Ее высокие каблуки продолжали щелкать по тротуару. Она шла прямо, не глядя по сторонам, ее загорелые ноги блестели на солнце, черные волосы мягко подергивались в том же ритме, что и ее тело. Он все гадал, куда она пойдет дальше. Если она продолжит идти все также прямо, то после Бласом- и Саммер-Стрит она пройдет мимо усадьбы Барнарда, где есть вход в заброшенный подвал, закрытый кустарником, где он может сделать с ней все, что захочет. Его руки чесались, чтобы сжать в них ее красивую, стройную шею.

  Она остановилась и быстро обернулась. Он тоже остановился, задержав дыхание, уподобившись манекену в окне магазина одежды. Он будто бы на охоте шел по следам зверя.

  Был ли он столь небрежным? Слышала ли она его шаги, или просто почувствовала его присутствие, как и кто-либо еще?

  Она пошла снова, все так же суетливо. Ее ноги все также блестели на солнце будто ножницы. Почти догнав ее, он бежал, стараясь повторять ее шаги и делая это на цыпочках, осторожно, чтобы не издать какой-либо шум.

  И в это время на его пути возникла собака.

  Она не лаяла и даже не рычала. Оззи так и не заметил на своем пути собаки, пока он почти чуть об нее не споткнулся. Собака стояла перед ним, обнажив длинные желтые зубы.

  И она издала низкий, гробовой рык, и тут же смутилась, все еще рыча, отошла назад.