|
Как следует из названия, все стены в заведении сделаны из стекла, так что оно похоже на стеклянный лабиринт. Здесь подают самые разнообразные коктейли и большое внимание уделяется акустическим эффектам. В дискобаре «фейсконтроль», охрана заворачивает посетителей без «элегантной одежды», а также чисто мужские компании. Я попросил официантку принести мне еще кофе и спросил, можно ли мне вырвать страни-цу из журнала. Она сказала, что не знает, поскольку сейчас на месте нет администратора, но ведь никто не обратит внимания на вырванную страницу, добавила она. Поэтому я аккуратно оторвал страницу с помощью пластиковой подставки под меню, сложил вчетверо и убрал во внутренний карман пиджака. Вернувшись в контору, я увидел, что дверь открыта настежь, а внутри никого нет. На столе были разбросаны бумаги, в раковине навалены грязные чашки и тарелки, стояла полная окурков пепельница. Наша секретарша уже три дня была на больничном. Ну и ну, подумал я. Еще три дня назад это был чистейший офис без пылинки, а сейчас – будто раздевалка бейсбольной секции в старшей школе. Я вскипятил воды в чайнике, вымыл одну чашку, приготовил растворимый кофе и, не найдя ложки, перемешал его более или менее чистой ручкой. Кофе был совершенно невкусный, однако все лучше, чем просто пить кипяток. Усевшись на край стола, я пил кофе, когда в дверях показалась девушка – администратор из соседнего с нашим офисом стоматологического кабинета. Длинноволосая, худенькая, настоя-щая красавица. Когда я первый раз увидел ее, подумал, что в ней, должно быть, есть ямайская кровь, настолько темная у нее кожа. А когда спросил, оказалось, что она родом с Хоккайдо, из семьи фермеров, разводящих коров. Она и сама не знала, откуда у нее такая темная кожа. А бе-лый рабочий халатик еще больше подчеркивал цвет кожи. Ни дать ни взять, ассистентка Альберта Швейцера. С нашей секретаршей они были сверстницами, поэтому, когда выдавалась минутка, она приходила к той поболтать, а когда наша секретарша брала выходной, девушка подходила к те-лефону и записывала, по какому делу звонили. Раздавался звонок, она появилась из соседней двери, брала трубку и делала запись. Если нас не было в офисе, мы оставляли дверь открытой. Ворам у нас красть было нечего. – Ватанабэ-сан сказал, что вышел за лекарством, – сказала она. Ватанабэ Нобору – это имя моего компаньона. В то время у нас была небольшая перево-дческая контора. – Лекарством? – переспросил я, немного удивившись. – Каким лекарством? – Для его жены. Он сказал, что у нее плохо с желудком и нужно какое-то специальное го-меопатическое лекарство, поэтому уехал в аптеку в районе Готанда. Сказал, что, возможно, за-держится и вы можете уходить домой. – Хм, – сказал я. – А еще я записала, кто звонил, пока вас не было. – С этими словами она показала на бе-лую бумажку под телефоном. – Спасибо, – сказал я. – Вы нам очень помогаете. – Наш стоматолог говорит, что вам нужно купить автоответчик. – Мне они так не нравятся, – сказал я. – Никакой теплоты в них нет. – Ну и ладно. Зато я согреваюсь, когда по коридору бегу к телефону. Когда она исчезла, оставив после себя только улыбку, как Чеширский кот, я взял записку и сделал несколько важных звонков. Дал указания типографии о дате и времени доставки, догово-рился о переводе с субподрядчиком, условился с лизинговой фирмой о ремонте ксерокса. После того как я разделался со звонками, у меня больше не осталось никаких дел, поэтому пришлось помыть посуду, наваленную в раковине, и прибраться. Я выбросил окурки из пепель-ницы в мусорное ведро, передвинул стрелки на остановившихся часах, перелистнул календарь. Карандаши, разбросанные на столе, поставил в стакан, бумаги рассортировал по темам, щипчики для ногтей убрал в ящик. |
