|
Я уже потерял близнецов и не могу вернуть их, что бы я ни думал и ни предпринимал. Мне немного не давало покоя мрачное лицо мужчины. У тебя не должно быть причин для такого мрачного выражения лица. У тебя есть близнецы, у меня нет. Я утратил близнецов, а ты пока нет. Когда-то, наверное, и ты утратишь близнецов, однако это в будущем, да ты, вероятно, не задумываешься о том, что можешь их утратить. Возможно, ты растерян. Я думаю, что пони-маю тебя. Каждый из нас бывает растерян. Однако та растерянность, которую чувствуешь сейчас ты, не является непоправимой. Когда-нибудь и ты сам это заметишь. Однако, что бы я там ни думал, я не могу этого передать мужчине. Они находятся в каком-то далеком времени и далеком мире. Они, словно дрейфующий материк, плывут неизвестно куда по неведомому мне космосу. Ватанабэ Нобору не вернулся и к пяти часам. Я написал ему, с кем уже созвонился, и толь-ко стал собираться домой, как опять пришла девушка из соседнего стоматологического кабинета и спросила, можно ли воспользоваться нашим туалетом. – Сколько угодно, – сказал я. – В нашем туалете перегорела лампочка, – сказала она и вошла в туалет с косметичкой в руках, встала перед зеркалом, причесалась и подкрасила губы. Она не закрывала дверь в туалет, поэтому я, сидя на краю стола, видел ее со спины. Она уже сняла халат, под короткой синей шерстяной юбкой были видны красивые ноги. С маленькими ямочками под коленками. – На что вы смотрите? – спросила она, подправляя перед зеркалом помаду бумажным пла-точком. – На ноги, – ответил я. – Понравились? – Неплохо, – честно ответил я. Она улыбнулась, положила помаду обратно в косметичку, вышла из туалета и закрыла дверь. Затем поверх белой кофточки накинула бледно-синий кардиган. Мягкий и легкий на вид, словно обрывки облаков. Я засунул обе руки в карманы твидового пиджака и еще раз посмотрел на ее кардиган. – Вы на меня смотрите? Или о чем-то задумались? – спросила она. – Я подумал, что у вас отличный кардиган, – сказал я. – Да, он недешевый, – сказала она. – Хотя обошелся мне не так уж и дорого. Я раньше ра-ботала продавцом в бутике, могла все, что угодно, купить по скидке сотрудника. – А почему ушли из бутика и перешли в стоматологический кабинет? – Мало того что зарплата была небольшой, все деньги тратила на одежду. В этом смысле лучше работать здесь. Мне даже кариес бесплатно лечат. – Ясно, – сказал я. – А у вас неплохой вкус в одежде, – сказала она. – У меня? – переспросил я и посмотрел, во что одет. Я даже толком не мог вспомнить, какую одежду выбрал с утра. Бежевые хлопчатобумаж-ные штаны, купленные еще в студенческие годы, синие кроссовки, которые я не стирал уже ме-сяца три, белая рубашка поло и серый твидовый пиджак. Рубашка поло была новой, а пиджак навсегда утратил форму оттого, что я вечно хожу, засунув руки в карманы. – Ужасный вид. – Но вам идет. – Предположим, что так, но вряд ли это можно назвать вкусом. Просто стараюсь быть не-похожим на остальных, – сказал я с улыбкой. – Может, стоит купить новый пиджак и отказаться от привычки держать руки в карманах? Ведь это же привычка? Жалко, хороший пиджак, форму теряет. – Уже потерял, – сказал я. – Может, дойдем вместе до станции, если вы закончили работу? – Договорились, – сказала она. Я щелкнул кнопкой на магнитофоне и усилителе, выключил свет, закрыл дверь на ключ, и мы направились вниз по длинной дороге, ведущей к станции. Я ничего не ношу с собой, поэто-му, как обычно, засунул руки в карманы пиджака. Несколько раз, после ее замечаний, я пытался переместить руки в карманы брюк, однако так ничего и не получилось. Когда руки в карманах брюк, чувствую себя не в своей тарелке. |
