– А папа кого‑нибудь когда‑нибудь кусал? – Этот вопрос мучил меня много лет.

– Насколько я знаю, нет, – ответила мае. – Это шло бы вразрез с его принципами.

– Ну, ему пришлось кусать того, кто его вампировал, – иначе Рафаэль не стал бы вампиром сам. – Дашай взяла Грэйс и выставила ее из кухни, закрыв дверь.

Мы с мае переглянулись, мысленно назвав одно и то же имя: Малкольм, старый папин друг, который бросился на него и против воли сделал вампиром. Малкольм вампировал и маму, после моего рождения.

– Надо продолжать разговор? – Дашай зевнула. – Я хочу помыть голову.

– Мы ответили на все твои вопросы? – спросила мае.

Я проглотила горсть ягод, не чувствуя вкуса.

– Наверное, да.

– Погоди, – спохватилась Дашай. – Почему мы не ходим в «Мюррей»? Там слишком яркий свет. У меня от этих люминесцентных ламп крыша едет. К тому же там не подают «пикардо», и повар у них ужасный.

Позже, когда мы остались одни, мае рассказала мне, что в то утро, проезжая мимо Беннетова дома, увидела на газоне знак «Продается».

– Ерунда какая‑то, – сказала я. Мы опять работали в огороде, и я перестала полоть. – Ты Дашай уже сказала?

– Нет пока.

– Надо ей сказать. И это снова разобьет ей сердце.

– Что ей сказать?

Дашай с обмотанной полотенцем головой свесилась из окна спальни. Затем она услышала, что мы думаем. Слова не понадобились.

На тот же вечер мама с Дашай назначили встречу Беннетову агенту по недвижимости, чтобы осмотреть дом. Они сделали вид, будто хотят его купить.

– Почему не сказать честно? – удивилась я. – Сказать, что вы хотите разыскать Беннета.

Дашай отказалась, и мае с ней согласилась.

– Так будет лучше всего, – сказала она. – Ариэлла, ты уже собрала вещи?

На следующий день мы уезжали в Саратога‑Спрингс.

– Мне нужен мой метакостюм.

– Нет, не нужен. – Она не любила костюм, который папа подарил мне, чтобы я могла становиться полностью невидимой. – Я не знаю, где он, да и в любом случае в этой поездке мы будем видимы.

Это значило, что паковать предстоит джинсы и футболки.

– По фигу, – брякнула я.

Чем явно шокировала обеих.

– Извини, – сказала я. – Я соберусь.

– Не забудь взять платье, – сказала мае. – Ужинать будем не дома. – Ей нравилось наряжаться и ходить в шикарные рестораны.

После ужина, предоставленная самой себе, я открыла ноутбук и решила поискать ответы на кое‑какие вопросы самостоятельно.

Это заняло некоторое время, но, прочитав больше сотни постов незнакомых людей, я вывела конкретную причину, почему вампиры и смертные стараются не иметь дела друг с другом: отсутствие доверия.

Вампиры лгут. Они лгут смертным почти все время, скрывая собственную видовую принадлежность. И друг другу лгут по всевозможным причинам. Когда вампир блокирует свои мысли, он, с вероятностью, лжет – или хочет, чтобы собеседник подумал, что он лжет, что является еще более замысловатой тактикой.

Разумеется, смертные тоже лгут. Но поскольку мы можем слышать их мысли (а еще загипнотизировать, напугать или покусать их), у нас имеется решительное стратегическое преимущество.