|
Из- за чего-то сошли с ума люди, поведение которых обычно вполне предсказуемо, люди, которые исправно платят налоги, едят шоколадные конфеты и голосуют за республиканцев или демократов. "Если это и в самом деле так, - подумал Бен Килборн, - если у них и впрямь хватит силы духа поддерживать в себе такую ярость в течение всей ночи, они перевернут страну вверх ногами, и случиться может все, что угодно". Он просмотрел еще одну полосу газеты и остановился, чтобы сказать самому себе: наверное, это фашизм. Затем Килборн поднялся с кресла, постоял, прислушиваясь, подошел к окну, открыл его и высунул голову на улицу. День был серый и сырой, с порывистым и резким ветром. Килборн сквозь листву кустов и деревьев мог видеть, как к тротуару у другой стороны широкой лужайки подъехала машина и из нее вышли два полисмена. Стражи порядка, стоявшие на тротуаре, сгрудились возле автомобиля. Один из вновь прибывших не стал останавливаться возле них, а побежал по дорожке к дому. Килборн подошел к камину и сел в кресло. Через несколько минут раздался стук в дверь библиотеки, а затем на пороге появился дворецкий. Он подошел к камину и доложил Килборну: - Полицейский офицер, сэр. Он говорит, что какие-то люди идут сюда, но до дома им, конечно, не добраться. Будет ли у вас желание поговорить с ним, сэр? Что, испугались, Феррис? - улыбнулся Килборн. - Нет, сэр. Для этого у меня нет повода. - Я так и подумал. Ведь вы же были на Первой мировой. - Да, сэр. Я воевал под Ипром. Ну, за три года, конечно, и в других местах континента довелось побывать. - Да, конечно, на континенте. Именно так. Ладно, нас не испугаешь; сомневаюсь, чтобы у наших гостей были "лимонки". А что, миссис Каллен еще не вернулась? - Нет, сэр. Будет примерно в семь часов, так она сказала. - Добро. Если нас подвергнут осаде, позвони ей и скажи, чтобы она не спешила. Хорошо, что с нами нет миссис Каллен, она бы потребовала, чтобы мы вооружились ружьями 36-го калибра и перестреляли всю толпу из окон. Спасибо, Феррис. Я думаю, мне нет нужды встречаться с полицейским. Дворецкий поклонился и вышел. Килборн снова взялся за книгу. Двадцать минут спустя он снова отложил ее. С улицы донесся какой-то шум. Килборн подошел к окну. Сперва он никого не увидел, но, высунувшись из окна и вытянув шею, сквозь листву разглядел небольшую группу полисменов на дорожке в дальнем углу площадки. Он не мог разобрать, что они там делают, ясно было только, что они находятся в движении. Теперь шум был слышен вполне отчетливо, он шел с разных сторон, и казалось, что громче всего он доносится откуда-то из-за дома, от заднего его фасада. Это был какой-то неясный гул. Неожиданно прозвучала серия выстрелов, и почти одновременно с ними раздался треск разрывов. Рев толпы становился все громче, в нем уже можно было различить отдельные выкрики и восклицания. Килборн отступил от окна. Он не был напуган, но его била дрожь, и тряслись губы. - Господи, они все-таки не хотят угомониться, - проговорил он вслух. - Ты слышишь это? Они все равно лезут. Он вновь направился к окну, но его остановил стук в дверь. Это снова был Феррис. - Еще один офицер, сэр, - доложил он, - капитан полиции. Он говорит, что этим. |
