|
Со своего места заговорил Рейд, его голос был столь же бодрым, как и он сам; в нем не чувствовалось и тени усталости. - Вы только тогда говорите человеку, что он вам не нужен, когда вам приходится блефовать, - заметил он. - В случае с Тилни нет необходимости даже пытаться блефовать. Вы не понимаете главного: он знает все, чем мы располагаем. - С этими словами он повернулся к человеку, стоявшему у окна: - Тилни, вы не хуже меня знаете все наши доводы. При рассмотрении вопроса вы можете выступать от имени любой стороны. Возьмете ли вы это на себя? Вот и все, что требуется от вас. Вы понимаете, как много для нас будет значить уверенность, порожденная консолидированным выступлением. Мы избежим излишней грызни при слушании. Скажите нам о своем решении прямо сейчас. Тилни обернулся, часто моргая от табачного дыма. Он пересек комнату и, не обращая внимания на Рейда, остановился перед Коркораном. - Уилкокс прав, - произнес он, - все, что нам нужно, - это выспаться, и я отправляюсь домой. Ваш провоенный блок смотрится хорошо, Джим. Я думаю, вы сумеете добиться победы. Коркоран сполз со стола. Его рост был значительно больше шести футов, и он возвышался над Тилни, хотя и тот не казался коротышкой. - Присоединяйся к нам, Бронни, - сказал он. В Вашингтоне было только три человека, которые осмеливались называть Бронсона Тилни Бронни. - Черт возьми, ну в чем дело? В твоей верности Стэнли? Так он не ждет ее от тебя. Ненависть к войне? Можно подумать, будто я люблю ее. Рейд любит и Уилкокс любит, ну и пусть их. Я ненавижу войну. Как я полагаю, за эти двадцать лет в Вашингтоне мы с тобой научились подавлять свою ненависть. Так в чем же дело? Ты что, думаешь, что можешь остановить прилив? Силенок не хватит! Так в чем же дело? - Что-то мне нехорошо, Джим. - Тилни поднял руку и похлопал своего визави по плечу. - Просто у меня болит живот, вот и все. - С этими словами он отвернулся от Коркорана и обвел взглядом трех других сенаторов - Уилкокса, Аллена и Рейда. - Джентльмены. До тех пор пока я не услышу завтрашнего выступления президента, не в моих силах принять решение, которого вы от меня ждете. Это - мое последнее слово. В настоящее время никто из нас не знает, что скажет президент. После его выступления, если моя совесть позволит мне, вы увидите, что я так же готов испить горькую чашу своего поражения, как вы - желчно радоваться ему. - Ну и ладно! - огрызнулся Уилкокс. - Значит, пусть так и будет. - Тилни, и не пытайся бороться с нами. - Рейд произнес это сухо, но с дружескими интонациями. Аллен же был настроен совсем не дружественно. - Оставьте свою совесть дома, - сказал он с сарказмом, - без нее будет гораздо спокойнее. А Тилни, не обращая на них никакого внимания, негромко говорил что-то Коркорану, и тот отрицательно качал головой. - Нет, - промолвил он, после того как Тилни замолчал, - этого мы не можем сделать. Завтра все должно произойти еще до объявления перерыва. Вернее, сегодня. Мы просто обязаны. Присоединяйся к нам, Бронни. Ты можешь не спешить, потому что я готов ждать твоего решения хоть всю ночь. Не утруждая себя повторением слова "нет", Тилни направился к выходу. - Спокойной ночи, Джим, - бросил он Коркорану и, ограничившись кивком по отношению ко всем остальным, медленными и неуверенными шагами вышел в коридор, оставив дверь открытой. |
