|
В военном управлении капитана соединили с самим министром. В это время Каннингем все еще находился в кабинете. Министр выслушал телефонный доклад капитана, задал пару вопросов, а потом приказал: - Не вешайте трубку! - После этого он повернулся к генералу: - Вот вам и история с географией. Три сотни серорубашечников собрались в аллее между Двенадцатой улицей и Пенсильвания-авеню. Их предводитель заявляет, что они намереваются пройти маршем к Капитолию. Капитан полиции отвечает на это, что никуда они не пойдут. И как вам это нравится, руководитель показывает ему пропуск, подписанный специальным уполномоченным Форрестом! Каннингем широко раскрыл глаза: - Не может быть! - Да! - Подпись подделана. - Капитан утверждает, что подпись Форреста ему хорошо известна. Но имеет ли Форрест законное право подписывать такой пропуск? - Думаю, что да. Правда, точно не знаю. А кто руководитель этой группы? Линкольн Ли? - Нет. Какой-то высокий мужчина с черными волосами. - Арестуйте его, - рявкнул Каннингем, - а группу разгоните! - За что его арестовать? - За то, что он не является Линкольном Ли. Да не все ли равно за что! В любом случае разгоните их. Немного поколебавшись, министр заговорил в телефонную трубку, отдавая приказ. Покончив с этим делом, он снова обратился к Каннингему и спросил: - А вам что-нибудь известно о Форресте? - Я не знаю ровным счетом ничего! - взорвался вдруг генерал. - Это большое счастье, что я - солдат и от меня не требуется знать хоть что- либо. Во всяком случае, благодаря этому мне нечего стыдиться. Средоточием всеобщего волнения было здание Капитолия. Полиция, как конная, так и пешая, могла поддерживать порядок только на участках, огороженных канатами. Полицейские старались продемонстрировать выдержку, однако то там, то тут кто-то получал дубинкой по голове. Серорубашечников в толпе не было видно; однако у многих пришедших сюда были подняты воротники пиджаков и плащей. Хотя, с другой стороны, конечно, даже самый законопослушный гражданин имеет право на защиту от ветра. Численность собравшихся росла, толпа становилась все менее управляемой, и полиции пришлось действовать более решительно. Когда примерно в половине двенадцатого сюда прибыл начальник полиции, он испытал скорее облегчение, чем тревогу: на основании поступавших к нему докладов у него возникло подозрение, что все обстоит гораздо хуже. Он вышел из машины, начал обходить своих офицеров, расставленных по постам на наиболее важных в стратегическом отношении участках, и у него даже зародилась надежда, что, может быть, ему удастся дотянуть до вечера, не прибегая к помощи военных. Начальник полиции был весьма крупным мужчиной, поэтому, двигаясь в нужном ему направлении, он просто отбрасывал в сторону любого замешкавшегося и не успевшего уступить дорогу. В четверть двенадцатого, за пятнадцать минут до прибытия президента, начальник полиции подошел к ступеням, ведущим к западному подъезду, и оказался прямо перед делегацией ассоциации "Женщины за мир". Они выглядели усталыми, взволнованными и решительно настроенными; их знамена и лозунги развевались над ними на высоких шестах. Начальник полиции заговорил с женщиной, стоявшей впереди шеренги. |
