Шон кивает и, приминая ботинком сигарету, опускает взгляд на пол.

– Да.

– Я так часто хотела связаться… – Голос начинает дрожать, когда я чувствую замешательство Шона. – Просто… не могла… не могла уехать домой без… я просто очень рада узнать, что у тебя, похоже, все хорошо. Это прекрасно.

Не плачь. Не плачь.

Напоследок я решаюсь еще разок взглянуть на него и судорожно вздыхаю.

– Было очень приятно с тобой увидеться, Шон. Береги себя. И спасибо, – говорю я и показываю на ключ.

– Ты тоже, – вот и все, что он говорит, когда я отхожу, в последний раз выжигая воспоминание о нем в своем сознании.

На подкашивающихся ногах дохожу до «Камаро», солнце снова скрывается за облаками, будто в насмешку. Заглянув в машину, выравниваю дыхание и берусь за ручку, чтобы открыть дверь. От одного только запаха у меня начинают слезиться глаза.

– Возможно, ты проблема. Но все же ты гораздо больше. Намного больше. – От рокота его голоса приходится отвернуться к дороге, чтобы Шон не увидел, как меня сокрушают его слова.

Застыв у машины, я не поднимаю взгляда, когда он подходит ко мне. Внутри все горит от сдерживаемых всхлипов, и я отворачиваюсь, отвожу глаза, зная, что не смогу смотреть на Шона так, чтобы он не увидел мои истинные чувства.

Он смахивает волосы с моего плеча, и я борюсь с подступающими эмоциями, которые вызывает его нежное прикосновение. Как часто в прошлом он так до меня дотрагивался? Безудержно дрожа, сжимаю дверь побелевшими костяшками пальцев, чтобы устоять.

– Я правда… просто хотела с тобой увидеться.

– Но это невозможно, если ты не будешь на меня смотреть. – Он ласково обхватывает мой подбородок и поворачивает к себе лицом.

Слезы безостановочно бегут по моим щекам. В глазах Шона я вижу того мужчину, который не так давно смотрел на меня с благоговением, любовью, вожделением и желанием. В эти секунды я вижу: любовь, которая у нас была, которую мы извратили, нашу дружбу, наше совместное лето – мое золотое солнце. Столько всего хочется сказать, но меня одолевает страх, что я никогда не смогу произнести этих слов вслух, что он не захочет их слышать.

– Я по прежнему думаю о тебе, Сесилия. Иначе невозможно.

Теряя рассудок, я прикусываю губу, чтобы перестал дрожать подбородок. Я до сих пор испытываю к этому мужчине сильные чувства. Но я поклялась, что позволю себе чувствовать, позволю признаться. Я в долгу перед нами обоими.

– Я не могу тебе сказать…

Теряю разум от его взгляда и ранимости, которую он позволяет разглядеть. Его глаза полны нашими воспоминаниями – более того, любовью. Он дарит мне еще несколько драгоценных секунд, а я бы ни за что в жизни не посмела отвести взгляд или отвергнуть его дар.

– Я… я… я… – Я глотаю. – Я тоже.

Шлюз открывается, и меня переполняют эмоции. Шон – первый мужчина, которого я любила по настоящему, и один из самых красивых мужчин, что я встречала.

– Ты счастлив?

Он не задумываясь кивает, хотя его взгляд полнится чувствами.

– Чертовски счастлив, Щеночек. Правда.

– Х х хорошо. Просто я… просто мне так и не довелось попрощаться, – задыхаясь, произношу я. – Мне так и не довелось попрощаться и… – Закрыв лицо ладонями, я всхлипываю и чувствую, как Шон обхватывает меня руками. – Ты был моим лучшим другом и намного больше. Все пошло наперекосяк, и я просто… господи, как же долго я по тебе скучала. Ты был моей первой любовью, и я любила тебя, Шон, правда любила. И мне жаль. Ужасно жаль.

– Да к черту все это, – шепчет он и притягивает мою голову к своему плечу. – Прости. Я чертовски жалею, что после случившегося ни разу с тобой не связался, что позволил ему влезть между нами, что не нашел в себе мужества… Я винил тебя, но так было проще.