|
Пока наемники готовились к походу в глубь континента, люди Золотой Бороды напали на них под покровом темноты из засады, устроенной на островах. Произошло это незадолго до решающего сражения, вынудившего пирата обратиться в бегство. В Голдсборо опасались, что Курту Риду пришлось поплатиться жизнью за это поражение Золотой Бороды. Но вот он стоял теперь перед всеми, живой и невредимый, хотя и выглядел очень усталым. Пейрак сердечно обнял его за плечи: - Gruss Gott! Wie geht es Ihnen, lieber Негг? <Слава Богу! Как дела, дорогой господин? (нем.)> Я волновался за вас. - Мне все же удалось бежать с этого проклятого корабля, провести этого чертова пирата, монсеньор. - Когда это случилось? - Почти три дня назад. - Три дня, - задумчиво повторил Пейрак. - Не стоял ли тогда корабль Золотой Бороды в северной части бухты Каско, у мыса Макуа? - Вы ясновидящий, господин граф!.. Именно там я услышал это название в разговоре между матросами корабля... Мы бросили якорь на рассвете... Экипаж сошел на берег, весь день шла какая-то суета... К вечеру я заметил, что каморка, в которой меня держали, плохо закрыта. Юнга, принесший мне еду, забыл задвинуть засов. Я дождался глубокой ночи и выскользнул наружу. Я оказался на корме под ютом. Казалось, что на корабле никого нет, на берегу горели огни. Видимо, экипаж решит отпраздновать свою удачу. Ночь была безлунной. Забравшись на ют, я постепенно продвинулся к кают-компании, там прыгнул в воду и доплыл до ближайшего островка. Убедившись, что на корабле не объявлена тревога, я определил следующий островок по направлению к суше и поплыл дальше, хотя не такой уж я хороший пловец. На берег я ступил к восходу солнца. В западной стороне я увидел беженцев-англичан, но решил не подходить к ним, а направился на восток и спрятался среди скал. Днем наблюдал за каноэ индейцев-тарратинов, себаго и эчеминов, которые шли на север. На поясах у них висели скальпы. Помахав им рукой, я показал на крест, который ношу на шее. Мы, жители Верховьев Роны, католики. Они взяли меня с собой и высадили где-то в устье реки Пенобскот. Дальше я шел и днем и ночью. Чтобы не обходить фиорды по берегу, пересек вплавь несколько морских рукавов. Не раз меня чуть не унесло течениями и приливом... И вот я здесь. - Gott sei dank! <Слава Богу. (нем.)> - воскликнул Пейрак. - Господин Берн, нет ли у нас поблизости фляжки с добрым вином, способным влить бодрость в представителя лесных кантонов Швейцарии, самого великого пловца в соленой воде этой страны? - С удовольствием. Взяв с маленького столика флягу с бордосским вином, мэтр Берн наполнил им большую оловянную кружку. Швейцарец залпом осушил ее. После соленой морской воды он испытывал страшную жажду, но и желудок его был пуст, и поэтому крепкое вино сразу ударило ему в голову, а лицо налилось кровью. - Уф! Es schmekt prima. Ein feiner Wein! <Очень вкусно. Прекрасное вино! (нем.)> Меня так заболтало волнами, что закружилась голова. - Вам повезло, - сказал кто-то. - В период равноденствия здесь всегда бывают бури, но на этот раз они прошли стороной. Швейцарец налил себе вторую порцию, после которой стал совсем молодцом. - А вы сохранили мою славную алебарду? - спросил он. - Ведь я был без нее, когда эти дьяволы напали на меня в скалах. - Она там, на своем месте, - ответил ему Маниго, указывая на оборудованные в стене козлы с копьями различной длины. Самое длинное, украшенное прекрасной чеканкой, принадлежало швейцарцу. Под изящной стальной шишкой, надетой на конец копья, скрывалось грозное оружие: крюк, которым можно было поддеть и потащить противника, отточенное лезвие, как бритвой срезающее голову, тонкое острие для укола в живот и сердце. |
