|
- Говоришь неведомо что, только страх на людей нагоняешь. Может, ты даже обрадовался, что я утонула, ведь ты считаешь меня дьяволицей... - Не говорите так, госпожа, - жалобно прохныкал Адемар, перекрестившись несколько раз. Пастор бросил на него косой взгляд, недовольно сжав губы. Он был по горло сыт соседством с этими папистами, усугубленным присутствием Мэуина, явного нечестивца и безбожника, и даже сообщил мисс Пиджон о своем намерении остаться на Долгом острове. Однако мисс Пиджон отговорила его, сославшись на то, что только в Голдсборо он может встретить своих прихожан, уцелевших от побоища в Брансуик-Фолсе. - Давайте, садитесь в лодку, - проворчал Мэуин, добавив несколько слов по-английски, которые должны были означать нечто среднее между "компанией размазней" и "бандой разгильдяев" - Анжелике было трудно это понять. Однако попытки подогнать пассажиров успеха не возымели - никто не торопился. - Я вижу у вас одежду квакерши! - внезапно вскричал преподобный Пэтридж, указывая перстом на плащ в руках у Анжелики. - Неужели вы разговаривали с одним из членов этой мерзкой секты? Несчастная! Вы поставили под угрозу спасение своей души. Вы правы, мисс Пиджон. Негоже оставаться в таком месте, где существует опасность встречи с этими людьми. А я-то думал, что Новая Англия от них уже очищена! Неплохо было бы отправить на виселицу еще нескольких голубчиков, чтобы было неповадно всем другим. - Не понимаю, почему надо вешать людей, единственное преступление которых в том, что они готовы одолжить плащ замерзшей женщине. - Эти квакеры очень опасны для общественного порядка, - наставительно заявил пастор. - Да, да, - подхватила мисс Пиджон, - они не снимают шляпу перед самим королем, называют его "братом" и обращаются к нему на "ты"... Они говорят, что у них установлено прямое общение с Богом. - Полная непочтительность ко всем и ко всему! - : выкрикнул пастор. - Они отказываются платить налог на храмы... - Чистота учения превыше всего, - продолжая пастор. Он уже был готов разразиться длинной проповедью, как вдруг Джек Мэуин буквально взорвался, начав выкрикивать отборные ругательства, приведя в ужас мисс Пиджон и юную Эстер, которые даже заткнули пальцами уши. - Богохульник! - взревел пастор. - Замолчите, презренный кретин, - продолжал Мэуин с ненавистью, презрительно кривя губы. - Все, что вы говорите, лишь сеет смуту и беспорядок. - Презренный вы сами! Я сразу распознал в вас нечестивца, сына Люцифера, одного из тех, кто осмеливается, глядя на Бога, говорить ему: "Я равен тебе!.." - Такому невежде, как вы, лучше не пытаться судить о других, чтобы не наделать очень серьезных ошибок. Преподобный Томас не мог стерпеть, что какой-то вульгарный лодочник, возможно, бывший каторжник, говорит с ним в таком тоне и в таких выражениях в присутствии слабых женщин, поведение которых часто зависит от степени их доверия своему пастору. Было просто недопустимо позволить сбросить себя с пьедестала, да еще таким унизительным способом. Это могло заронить сомнение в чистых, но слабых женских душах. В свое время, еще до того, как он посвятил себя богословию, Томас Пэтридж был полным энергии молодым человеком и с удовольствием занимался английским боксом. У него и сейчас сохранился некоторый запас сил, особенно после того, как он оправился от полученного ранения. Схватив Мэуина за ворот рубахи, он чуть было не превратил в лепешку его лицо страшным ударом кулака, если бы тот не проявил хорошую бойцовскую реакцию и не нанес ему мгновенный резкий удар ребром ладони по запястью вцепившейся в рубаху руки. |
