|
Это было, как ураган, как землетрясение, и в то же время подобралось к ним исподтишка. Зверь, исторгнутый адом, жестоких глаз которого она вовремя не распознала, подкравшись, напал на них. Оба - оба они - попали в капкан, сути и устройства которого она не понимала, но уже ощущала, как ее начинают сдавливать безжалостные клещи. Все было так ловко подстроено, что и Жоффрей, и она сама, были ранены первым же выстрелом, и в самое сердце. "Жоффрей! Жоффрей прийди, я молю тебя!.. Не оставляй меня одну! Мне страшно!" Комната наполнялась какими-то устрашающими призраками, и она вдруг четко представила себе всю неодолимость той преграды, что выросла между ней и ее мужем, которого она так любила и так смертельно оскорбила. Ей казалось, что чья-то рука, взяв за горло, душит ее, ей стало трудно дышать. Боясь потерять сознание, она прижала обе руки к своим распухшим губам, чтобы заглушить готовые вырваться рыдания, и, вызвав приступ невыносимой боли, удержать гаснущее сознание. Пока наконец, под воздействием боли и острого осознания того, что она потеряла, ее страдания не прорвались детскими отчаянными всхлипами... "Если он меня не любит больше.., если он меня больше не любит.., что же со мной.., будет?" Глава 16 Жоффрею казалось, что он переживает самый ужасный момент своей жизни. В нем боролись с безумным неистовством два существа, разрывая его пополам. Если бы он не прогнал ее, смог ли бы он устоять перед охватившим его желанием заключить ее в свои объятья, которое было не менее сильно, чем желание убить ее? .. В эти ужасные мгновения два этих чувства разрывали надвое его тело, кровь и душу, словно расчленяя его; одно из них жаждало мести, а другое было полно желания и любви. Кровь в его венах кипела и ненавистью, и обожанием. Когда он схватил ее за волосы, рука его невольно наслаждалась прикосновением к их нежной шелковистости" их мягким теплом, а когда он наклонился, глядя в ее запрокинутое лицо, на этот высокий и гладкий, словно перламутровый, лоб, губы его, изрыгавшие проклятья, горели страстным желанием целовать его... И в мозгу, как молния, мелькнула мысль: "Какой прекрасный у нее лоб!.." Так гнев и желание попеременно овладевали им, он дрожал от унижения, и его душила ярость при мысли о том, что она заставила его открыть в себе этого другого человека, оказавшегося способным на слепую жестокость, идущего на поводу у плотских желаний, готового трусливо все простить, вопреки разуму поддавшись порыву чувств и желаний... Совершенное создание любви!.. Вот что подумал он, вот что подумали все они, когда она возникла из ночной темноты на пороге зала, и ее женственность и красота поразили их, как удар грома. В одно мгновение для пораженных и покоренных мужчин исчезло все - злость, подозрение, возмущение, презрение, недоверие - осталось только восхищение этой несказанной красотой. Совершенное создание любви!.. Все мы, мужчины, идолопоклонники! Чувственные болваны, только и ждущие возможности пасть на колени перед какой-нибудь богиней!.. Повинуясь бессознательному порыву, он вышел на улицу, в ночную тьму. В тускло-серебряном свете луны, выглядывавшей из-за бегущих облаков, покачивались на воде залива темные силуэты корабельных мачт. Кое-где на ветру дрожали огоньки - это медленно прохаживались редкие часовые. Мир безмолвствовал. Где она сейчас? "Анжелика! Анжелика!., любовь моя!" Он вернулся в здание форта и молча взбежал по деревянной лестнице. |
