|
Одаренная тончайшей нервной системой, она сопереживала одиночеству этих мужчин и женщин, не имеющих ни родины, ни законов в борьбе с непокоренной природой, она видела, как незаметно для них, день за днем их порабощала, пронизывала дикость континента. В этих условиях зарождалось всемогущество одного человека, вождя. От него, от его поступков зависели жизнь и смерть этих людей. Таков закон, управляющий ордами и народами с тех самых пор, как человек появился на земле. Она уже испробовала тайную силу Жоффрея, проявлявшуюся даже в ласках, и сегодня эта сила почти не оставляла ей надежды, а по мере приближения к цели страшила ее все больше. Но куда же они плыли? Суда повернули вдоль берега на восток. В нескольких кабельтовых от них показался мыс, а когда они его обогнули, их глазам открылся окаймленный скалами пляж, на краю которого виднелась кучка вооруженных людей. Место было укрыто от посторонних глаз и находилось в отдалении от Голдеборо и других поселений. Среди этой группы Анжелика различила статную фигуру Жоффрея де Пейрака в накинутом на плечи широком, раздуваемом ветром плаще. - Он меня убьет, - повторила она, словно парализованная чувством безнадежности. - Я не успею и рта раскрыть. В сущности, он меня не любит. Поскольку не может даже понять меня. О! Я буду рада умереть... Зачем жить, если он меня не любит? Но и в бессильном отчаянии она вновь и вновь возвращалась к словам, которые жгли ее мозг: - А Кантор! Что скажет Кантор? Я не хочу, чтобы обо всем этом узнал мой сын! Суда пристали к берегу. Прибой был довольно сильным, и Анжелика вынуждена была на этот раз принять руку дона Хуана Альвареса, чтобы сойти на землю. Ей пришлось согласиться на это еще и потому, что она едва держалась на ногах. Пока моряки швартовали суда, она оказалась рядом с Коленом в тесном окружении испанских солдат. Отделившись от группы, к ним приблизился граф де Пейрак. Никогда раньше Анжелика не поверила бы, что вид ее мужа может вызвать у нее такой страх, особенно после долгих месяцев дружбы и любви, пережитых вместе в Вапассу, казалось, совсем недавно... Но.., ветер побережья смел все это, и человек, приближавшийся к их группе, был уже не тем, кого она любила. Это был хозяин Голдеборо, Катарунка, Вапассу и других поселений, вождь.., и одновременно муж, которого на глазах его близких, его людей и, можно сказать, его народа, обесчестила его жена. - Это он? - глухо спросил Колен. - Да, - пробормотала Анжелика пересохшими губами. Граф де Пейрак не торопился. Он приближался с видом высокомерного безразличия, которое в данном случае было прямым оскорблением, выражало не только презрение, но и скрытую угрозу. Уж лучше бы он был вне себя от бешенства, как в тот вечер. Анжелика предпочла бы такой приступ гнева ожиданию опасности, медленному приближению дикого зверя, как бы сжавшегося перед прыжком. После того, как в ее жизнь вновь ворвался Колен, встреча с мужем вызывала в ней панику, от которой цепенели все ее мысли. Чувство вины пред мужем и боязнь потерять его смешивались с чувством признательности Колену. Все это связывало ее, проникало в самые глубины ее души, но под давлением страха лишало Анжелику лучших ее качеств. В том числе и дара речи. И способности двигаться. Вместо того, чтобы броситься ему навстречу, она, не издав ни звука, замерла как вкопанная. В то же время ее взгляд механически отмечал мельчайшие детали его одежды, что было совершенно лишним в такую минуту и никак не помогало ей в решении дилеммы, перед которой все они оказались. Это был зеленый бархатный костюм. Она видела его на нем в прошлом году на "Голдеборо" и по достоинству оценила так нравившиеся ему темные оттенки ткани и пышность фасона, изысканность которого подчеркивалась выбором фламандских кружев для отложного воротника, покрывавшего плечи острыми узорами из серебряных нитей. |
