Толкнув люк, мы едва успели отскочить назад, потому что на нас посыпались сгнившие доски, комья земли и ворох прошлогодней листвы. В туннеле сразу же стало заметно светлее, а люк перестал существовать, рассыпавшись в труху. Мы снова прислушались до звона в ушах, все это время стоя по бокам от лестницы и сжимая в руках мечи. Никто не спешил нас убивать, и Мозес быстро выскочил из туннеля и сразу же распластался по земле, чтобы не привлечь внимания возможного неприятеля. Я последовал его примеру, в который раз досадуя на то, что мое тело не слушается меня так, как я хотел, и не двигается так, как я, вроде бы, умел. Это дико раздражало, к тому же было абсолютно непонятно.

Оказались мы совсем недалеко от оврага, между двумя деревьями, подходы к которым заросли колючим кустарником. В свое время разбойники очень неплохо замаскировали этот проход. Внезапно до нас долетел приглушенный хохот и чей-то душераздирающий крик. Стараясь унять сердцебиение, я кивком указал Мозесу направление, и пополз вслед за ним, злясь на себя за то, что не могу ползти как следует, как меня когда-то учили!

Хохот раздавался с поляны, совсем недалеко от того места, в котором мы выбрались из-под земли. Нам повезло дважды: эльфы чувствовали себя настоящими хозяевами этой земли и даже не потрудились выставить дозоры вокруг поляны, на которой сейчас проходило веселье; но они все же догадались выставить дозоры возле оврага на тот случай, если кто-то все-таки выжил и попробует выбраться там, где в овраг рухнула телега.

Мы с Мозесом подползли достаточно близко и спрятались под очередным кустом достаточно удачно, чтобы не быть замеченными и видеть то, что творилось сейчас на поляне. А творилось там такое, что я с трудом заставил Мозеса не выскочить в ярости из нашего убежища. Эльфы развалились на наших вещах, вытащенных из оврага с видом победителей. В центре горел костер, в сравнительно небольшую клетку загнали остатки моих людей, среди которых я разглядел капитана Гастингса. Но не это заставляло нас с Мозесом скрежетать зубами, а пленным вцепиться в прутья клетки: недалеко от костра, эльфийские твари установили столб, к которому было привязано обнаженное тело. Я с трудом узнал в нем того самого мальчика, который докладывал совсем недавно о готовности моей лошади. Все его тело было утыкано стрелами, но ни одна из этих стрел не пронзила жизненно важных органов. Юного пленника использовали в качестве развлечения и мишени для стрельбы из лука, стараясь поразить как можно более мелкую мишень, типа фаланги пальца, или ухо. Каждое попадание оценивали по очкам. Юноша уже давно потерял сознание, а эльфы в своей забаве устроили перерыв, решив пока поужинать. Начинало вечереть, и небо стремительно темнело. Я пригнул голову к земле, о которую мне захотелось удариться лбом и, стиснув зубы, заставил себя вспомнить хоть что-то, что мы можем предпринять в подобной ситуации. Ведь меня когда-то этому учили! Я это точно знаю!

Глава 7

Проблема заключалась в том, что нам нужно было, как можно незаметнее, пробраться к клетке и освободить моих людей. Но для того, чтобы это провернуть, нужно было отвлечь сидящих на поляне эльфов. Их было немного, я насчитал пятнадцать особей, но даже этих пятнадцати на нас с Мозесом было многовато.

На поляне воцарилось молчание, прерываемое лишь стуканьем ложек по мискам. Эльфы ели, изредка перебрасываясь дежурными фразами. У людей я никогда не наблюдал подобной сосредоточенности на таком процессе, как еда.

Нужно было действовать и действовать сейчас, если я хотел, действительно вытащить остатки своих людей из клетки. Вдвоем с Мозесом мы далеко точно не уйдем, а учитывая Криспин и моего верного камердинера, наше продвижение переходит в разряд совершенно невозможных. Но, даже если нам удастся пересечь границу, кому мы будем нужны — нищие побродяжки?

Я пригнулся еще ниже и стиснул кулаки, думай голова, думай, ты ведь точно знаешь, что нужно делать, осталось только вспомнить.