|
Может, ушла, а может, спит. - Папа вернулся? Был уже девятый час. - Сейчас должен прийти, и наверняка промок, если не взял такси, так что будет переодеваться, прежде чем сесть за стол. Андре поднялся наверх. Двери в спальню родителей и в будуар были закрыты. Тишина, спокойствие начинали давить на него, и он хмуро смотрел, как дождь барабанит в стекла. Зажег свет, снял мокрые брюки, прилипшую к телу рубашку. - Андре, ты у себя? Отец внизу у лестницы. - Да, папа. - Спускаешься? - Сейчас, только переоденусь. Ему казалось, что вместе с сумерками в дом проникла какая-то тайна. Поскорей бы закрыли ставни, поскорей бы оказаться, словно в убежище, в привычной обстановке среди зажженных ламп. Глава 3 - Мамы нет? На столе стояло всего два прибора. - Она уехала? - Нет. Она поужинает в городе. - С Наташей? Андре вскинул голову, в нем нарастал гнев. - Это я посоветовал ей. - Ты? Он был разочарован, словно отец только что предал его. - Не беспокойся. Сегодня она вернется рано, и все будет хорошо. Лицо у него оставалось вытянутое, и отец, чтобы рассеять его недовольство, тихо сказал: - Мне надо поговорить с тобой, Андре. Поднимемся к тебе в комнату? - Почему ко мне? - К тебе в комнату или в мансарду-все равно, ведь ты не хочешь оставаться в гостиной. - Нет. Сегодня он предпочитал свою комнату: мансарда слишком о многом напоминала. - Что ты хочешь сказать? - Ты спешишь? Торжественность отца внушала беспокойство, и у Андре задрожали пальцы. Скорей бы отец начал говорить, а еще лучше скорей бы все закончилось. Вокруг них были книги, пластинки, разобранная постель, мокрые брюки и на полу, в углу комнаты, рубашка. - Можешь лечь на пол. - Не сегодня. Ему хотелось остаться с отцом лицом к лицу. - Мой милый Андре, мы все трое только что пережили кризис и, видимо, не последний. Садись поудобней и выслушай меня спокойно. - Я спокоен. - Ты ездил к Франсине? - Мы встретились в Ницце. - И ты ей все рассказал? - Я поступил неправильно? - Как раз напротив: это пошло тебе на пользу. Я знаю, что мама говорила с тобой, и догадываюсь о чем. Он с раздражением ждал слов, которые называл про себя "главными". Отец же не спешил, заговорил вновь не сразу, и Андре, не удержавшись, спросил: - Это неправда, да? - Правда, что я ошибался, но не настолько, как она мне приписывает. Я пришел к тебе не оправдываться. И если я должен кого-то защищать, так это ее. Я полюбил ее с первого взгляда и люблю до сих пор, даже больше, чем раньше. Только я, видимо, плохо любил, потому что не сумел сделать ее счастливой. Андре ждал не этих слов, и ему захотелось ощетиниться, как случалось порой, когда приходили к нему на чердак. |
