Вчера, после того как я оставил на причале белокурую дикарку, мне удалось найти жилье в «Приюте Шенди». Это была небольшая гостиница, где часто поселяются иностранные моряки. Мне достались две комнатки с брошенными на пол матрасами. В одной стоял вместительный комод и низкий столик с лампой на жире тарлариона. Имелся также кувшин с водой и большой таз. В ногах матраса прямо в пол было вкручено невольничье кольцо. К нему я и приковал свою рабыню. Потом я запер комнату, бросил ключ в карман и отправился в город, намереваясь незаметно пробраться обратно в порт, где разгружалась «Пальма Шенди».

    События разворачивались стремительно. Почти одновременно со мной на причал приковылял Учафу. Быстро оформив необходимые формальности, он приобрел у Улафи белокурую дикарку. Шока снял с нее ошейник «Пальмы Шенди», Учафу тут же надел на нее свой. Учафу надел на девушку наручники и зафиксировал их на поясе таким образом, чтобы она не могла дотянуться до повязки на глазах. Шока унес на корабль ошейник, а Учафу поволок за собой скованную девушку. Я последовал за ними. Учафу несколько раз сворачивал в сторону, явно стараясь запутать дорогу. Теперь, даже если бы девушка хорошо ориентировалась в Шенди, ей было бы трудно определить, куда ее ведут.

    -  Вот хорошенькие рабыни, - произнес Учафу, показывая на двух белокурых невольниц. - Сестренки. Из Аспериха. Продаются и вместе и порознь.

    Блондинка с завязанными глазами по-прежнему стояла в грязи на коленях. Повязка, которую на нее надели на восьмом причале, закрывала не только глаза, но и половину лица. Учафу, безусловно, уже смекнул, что девчонка представляет определенный интерес, иначе за нее не платили бы таких денег. С другой стороны - и я был в этом абсолютно уверен, - торговец не понимал, с чем это связано. Равно как и Улафи. Между тем на внутренней поверхности бедер рабыни пятен крови я не заметил. Улафи тоже ею не воспользовался и не отдал на потеху команде. Все это подтверждало мои предположения относительно того, что они сознавали необычность данного случая. Может быть, ее возжелал какой-нибудь богатый чудак. Не исключено, что капризный толстосум откажется платить, если девчонку доставят уже распечатанной.

    -  Ну, что скажешь? - спросил Учафу, поглядывая на сестричек из Аспериха.

    Голубоглазые девушки испуганно озирались, стоя на коленях в тени низенького строения с крышей из пальмовых листьев.

    -  Что умеете делать? - спросил я. Они растерянно переглянулись. Одна тихонько захныкала. Учафу угрожающе взмахнул суковатой палкой.

    -  Все, что пожелает господин, - пролепетала одна из девушек.

    -  Все, что пожелает господин, - повторила другая.

    -  А вон та? - произнес я как можно равнодушнее, указывая на стоящую на коленях неподалеку от нас блондинку с повязкой на глазах.

    -  Перед тобой настоящие красавицы, - сказал Учафу, глядя на сестер из Аспериха. - Бери любую, а хочешь - обеих сразу.

    Я сделал несколько шагов в направлении белокурой дикарки. Учафу забежал вперед и торопливо заговорил:

    -  Эта не продается.

    -  Почему? - с деланным удивлением спросил я.

    -  Ее уже купили.

    -  И сколько же ты за нее получил? - спросил я.

    -  Пятнадцать медных тарсков, - не моргнув глазом, соврал Учафу. Подозреваю, что он специально занизил цену, чтобы у меня пропал к ней всякий интерес.

    -  Я дам тебе шестнадцать, - сказал я.