Учафу раздраженно засопел. Я с трудом сдерживал улыбку. Я знал, что он ее еще не продал, иначе на ней не было бы его ошейника. К тому же Улафи проговорился, что Учафу выложит за нее два серебряных тарска. Значит, получит он за нее, как минимум, три, а может, и четыре.

    Неожиданно старый работорговец улыбнулся и жалобно запричитал:

    -  Вот всегда так выходит! Мог продать за шестнадцать, а отдал за пятнадцать. Теперь уже ничего не поделаешь, я дал человеку слово. Ну надо же! Как обидно!

    -  Никогда не думал, что приверженность собственному слову может причинить такие убытки, - сказал я.

    -  Представь себе, - простонал торговец.

    -  Полагаю, репутация честного и надежного партнера рано или поздно принесет свои плоды, - обнадежил его я.

    -  Будем надеяться, - проворчал Учафу.

    -  Никогда не встречал такого честного работорговца, - заметил я.

    -  Спасибо, господин, - произнес Учафу и низко поклонился.

    -  Желаю тебе удачи, - сказал я.

    -  Желаю тебе удачи.

    Я направился к воротам рынка. В этот момент Учафу сообразил, что я так никого и не купил.

    -  В конце недели у нас новый завоз! - крикнул он. - Приходи!

    Я помахал ему рукой с другой стороны низкого заборчика.

    8. ЧТО ПРОИЗОШЛО В «ЗОЛОТОМ КАЙЛУАКЕ»

    -  Быстрее! Поторапливайся, ленивая рабыня! - кричал маленький хромой горбун. На нем была старая грязная туника, поверх которой он накинул такую же изодранную и поношенную абу. Горбун был зол. Босые ноги его были грязны, поскольку на улице шел дождь. - Быстрее! - крикнул он.

    -  О! - воскликнула рабыня, когда он хлестанул ее по плечам длинным кнутом. - Пожалуйста, не бей меня больше, господин!

    Потом она споткнулась и получила еще пару ударов. Видеть рабыня не могла, поскольку глаза и половину лица закрывала повязка.

    Я пошел за ними следом. Акт продажи я наблюдал при помощи складной подзорной трубы с крыши прилегающего к рынку здания. Я видел, что за девушку рассчитываются серебром. Сколько монет получил продавец, я не разглядел, поскольку он стоял ко мне спиной.

    -  Шевелись! - крикнул горбун и ударил ее еще раз.

    -  Хорошо, господин! - сквозь слезы отвечала девушка.

    Он был одет как нищий, но я усомнился в том, что это его настоящая профессия. Нищие не покупают себе рабынь, во всяком случае открыто.

    Я не сомневался в том, что этот человек - агент кюров

    Он ударил ее еще несколько раз, пока наконец девушка не повалилась на колени. Наверняка повязку с ее глаз не снимали ни разу. Она не видела рынка Учафу и, конечно, понятия не имела, куда ее тащат.

    Блондинка попыталась подняться, но снова потеряла равновесие. Руки девушки были по-прежнему связаны между собой, на этот раз простой грубой веревкой. Она не могла дотянуться до повязки, в то же время спина оставалась открытой для ударов хлыста. Принадлежащий Учафу ошейник с нее сняли и тут же надели другой. Разумеется, у меня не было возможности прочесть, что на нем написано.

    -  Пожалуйста, не бей меня больше, господин! - взмолилась блондинка. - Я и так очень спешу!

    Потом она натолкнулась на свободную женщину, которая завизжала от возмущения и принялась осыпать ее ударами и пинками.

    Рабыня повалилась на колени, опустила голову и запричитала:

    -  Пожалуйста, прости меня, госпожа! Прости меня!

    Свободная женщина сплюнула и пошла дальше.