Они встречаются последний раз.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он.

Она нерешительно попыталась сказать что-то, потом передумала.

— Немного не по себе.

Она глядела на него странным взглядом, и вновь зазвучали душевные струны, мелодию которых он помнил смутно и отдаленно. Он ощущал тепло, исходящее от нее и поглощающее физическое желание, — и внезапно понял, что происходит: он приписывал ей собственные эмоции.

— Когда вы уезжаете? — спросил он.

— Утром в рождество.

— И только вдвоем с мужем?

Он почувствовал себя идиотом, лепечущим банальности, как Бэббит в воскресный день.

— Куда вы поедете?

— Стокгольм, Париж, Лондон, Рим.

Как бы я хотел показать тебе Рим, подумал Джад. Он провел там год во время студенческой практики в американской больнице. Там был фантастический старый ресторан под названием «Сибель» возле садов Тиволи, на вершине горы у древней языческой гробницы. Там можно было сидеть на солнце и наблюдать, как сотни диких голубей затемняют небо над скалами, усеянными пятнами теней.

И Анна едет в Рим с мужем.

— Это будет второй медовый месяц, — сказала она, и в голосе ее прозвучало напряжение, такое слабое, что нетренированное ухо не уловило бы его.

Джад посмотрел на нее внимательнее. Внешне она казалась спокойной, такой, как всегда, но он чувствовал в ней внутреннюю настороженность. Перед ним сидела влюбленная женщина, которую ждет второй медовый месяц в Европе, но в этой картине чего-то не хватало. И он понял, чего именно.

Не было радостного волнения, а если оно и было, то заслонялось какими-то более сильными эмоциями. Печалью? Сожалением?

— И надолго вы едете? — снова выскочил Бэббит.

Улыбка пробежала по ее губам, как будто она поняла, чем он занимается.

— Точно не знаю, — ответила она хмуро. — У Антони неопределенные планы.

— Понимаю.

Он посмотрел на коврик под ногами, чувствуя, что выглядит жалким и беспомощным. Надо положить этому конец.

— Миссис Блэйк… — начал он.

— Да?

Он постарался придать голосу легкость.

— Признаюсь, я несколько покривил душой, когда предложил вам придти сюда сегодня. Для вас это было необязательно. Просто я хотел… попрощаться с вами.

Джад ощутил, что ее напряженность немного ослабла.

— Знаю, — сказала она просто. — Я тоже хотела попрощаться.

Что-то в ее голосе вновь задело его.

Она поднялась.

— Джад…

Она посмотрела ему в глаза долгим взглядом, и он увидел в ее глазах то, что она должна была увидеть в его. Это было сильное, почти физически ощутимое притяжение. Он шагнул к ней, потом остановился. Смерть подстерегала его, и он не мог вовлечь ее в этот круг.

Когда он, наконец, заговорил, его голос почти повиновался ему:

— Пришлите мне открытку из Рима.

Она отозвалась не сразу.

— Берегите себя, Джад.

Он кивнул, не доверяя себе настолько, чтобы заговорить. И она ушла.

Телефон прозвенел трижды, прежде чем Джад услышал его. Он поднял трубку.

— Это вы, док? — голос Моди прямо-таки выскакивал из трубки, срываясь от волнения. — Вы один?

— Да.

В волнении Моди была странная особенность, которую Джад не мог определить точно. Осторожность? Страх?

— Док, помните, я говорил вам, что у меня есть догадка, — кто может за этим скрываться?

— Да…

— Я был прав.