— Вы с этой маленькой шлюхой подцепили друг друга!

— Мы не цепляли друг друга, — сказал Джад.

Демарко смотрел на него горящими глазами.

— Она для вас ничего не значит?

— Я же вам сказал. Она просто бывшая пациентка.

— О'кей, скажите ей.

— Что сказать?

— Скажите, что ни в грош не ставите ее. Я сейчас пришлю ее сюда, вниз. И вы поговорите с ней наедине.

Пульс Джада резко участился. Кажется, у него будет шанс спасти себя и Анну.

Демарко махнул рукой, и мужчины вышли в холл. Он повернулся к Джаду, мягко улыбнулся, маска снова была на месте.

— Пока Анна ничего не знает, она будет жить. Вы должны убедить ее поехать со мной в Европу.

Джад почувствовал, что у него пересохло во рту. В глазах Демарко был победный блеск: Джад недооценил противника.

Демарко не был шахматистом, но тем не менее оказался достаточно предусмотрительным, чтобы придержать фигуру, которая сметала всю оборону Джада. Анна. Какой бы ход Джад ни сделал, он ставил ее под удар. Если он отошлет ее в Европу с Демарко, этим он не спасет ее. Лa Коза Ностра не позволит оставить ее в живых, и можно быть уверенным, что где-то там произойдет «несчастный случай». Но если Джад скажет Анне, чтобы она не ехала, если она поймет, что происходит с ним, и попытается вмешаться, — это будет означать немедленную смерть для них обоих. Выхода не было, был лишь выбор между двумя ловушками.

Из окна спальни на втором этаже Анна видела, как приехали Джад и Анжели. На какой-то миг она поверила, что Джад приехал за ней и спасет ее из ужасающего положения, в котором она оказалась. Но Анжели вытащил пистолет и втолкнул Джада в дом.

Правду о своем муже она знала уже два дня. До этого было лишь нечеткое, туманное подозрение, настолько невероятное, что она отметала его в сторону.

Это началось несколько месяцев назад, когда она поехала в театр и вернулась домой необычайно рано. Ведущий актер был пьян, и занавес не подняли с середины второго акта. Антони говорил, что у него дома состоится деловое совещание, но до ее возвращения оно закончится. Когда она вошла в дом, совещание еще продолжалось. И раньше чем удивленный муж успел прикрыть дверь библиотеки, она услышала, как кто-то сердито крикнул:

— Голосую за то, чтобы напасть на фабрику сегодня вечером и разделаться с этими ублюдками раз и навсегда!

Эта фраза, сурового вида незнакомцы в комнате, замешательство Антони при встрече с ней — все это произвело на Анну сильное впечатление. Она позволила мужу успокоить себя только потому, что отчаянно этого хотела. Он был нежным, внимательным мужем. Случались у него и вспышки ярости, но он быстро овладевал собой.

Через несколько недель после случая с театром она подняла трубку телефона и услышала голос Антони, говорившего по параллельному аппарату:

— Мы принимаем груз из Торонто сегодня ночью. Вам следует позаботиться о корабельном охраннике. Он не с нами.

Она повесила трубку, потрясенная. Принимаем груз… управиться с охранником… Это звучало зловеще, но могло быть и невинной деловой фразой. Осторожно, как бы между прочим, она принялась расспрашивать Антони о его бизнесе. Это было все равно, что натолкнуться на стальную стену: пусть она занимается домашними делами и не сует нос, куда не следует. Они сильно поссорились, а через день он подарил ей дорогое ожерелье и нежно извинялся.

Следующий инцидент произошел месяцем позже. В четыре часа утра Анну разбудил сильный стук в дверь. Она накинула халат и пошла узнать, в чем дело. Из библиотеки доносились грубые сердитые голоса. Она хотела войти, но остановилась, увидев, что Антони разговаривает с незнакомыми людьми.