|
– Не нравится мне этот мастер Бальфор, мой лорд, – произнес Даг, уставившись на свои тяжелые узловатые руки. Он говорил о человеке, которому, судя по всему, предстояло занять должность главного скотовода Керуна. – Его пока что не утвердили, – ответил Алессан, Мне показалось, что он не хочет сейчас обсуждать такие щекотливые вопросы – во всяком случае, не при Фергале, который всегда держал ушки на макушке. – Меня не волнует, утвердят его или нет… Просто у Бальфора опыта маловато. – Ну, зато он выполняет все, что требует мастер Капайм, – произнес Тьеро, бросив взгляд на Десдру. – Горе, ах, какое горе… столько достойных людей мертвы… – Даг поднял свой кубок в молчаливом тосте, и мы выпили, почтив память погибших. – И еще печальнее то, что целые семьи исчезли… их холды безлюдны и мастерство утеряно… Я слышал, лорд, что Сувер умер… и Рунел, кажется тоже? Кто нибудь уцелел из его рода? – Старший сын и его семья. Они отсиделись в своем холде… – Ну, это толковый парень… – Даг руками перебросил через скамью ногу в лубке и заявил: – Пойду ка я брошу взгляд на ту гнедую кобылку… сегодня ночью она может ожеребиться. Фергал, помоги мне, сынок. – Я пойду с тобой, если можно. Рождение – счастливый миг! – Фергал выглядел недовольным, и я поспешила предложить свои услуги, протянув Дагу костыли. Мне хотелось наполнить грудь свежим ночным воздухом – так, чтобы доброе бенденское поскорее выветрилось из головы. А еще я предпочла бы сейчас находиться подальше от лорда Алессана; прикосновения его рук пьянили не хуже вина. Мое сердце радостно билось; счастье переполняло его. Впрочем, я не собиралась смущать Алессана ни словами благодарности, ни заверениями в своей преданности – хотя, несомненно, испытывала оба эти чувства. К чему слова? Случай, каприз судьбы – и свершилось чудо: меня пригласили остаться в Руате! Я не хотела вспоминать о том, что действительность была гораздо прозаичней – просто я могла принести пользу. Мне доверяли, я могла жить и работать здесь – вот что главное! В том самом холде, который рисовался в моих грезах средоточием счастья. И я, возможно, еще увижу, как радость опять возвратится в эти стены… Чего же еще желать? Поддерживая Дага, я перешагнула порог, и Фергал тотчас очутился рядом с нами. Он не собирался бросать деда на мое попечение. Ночь была ясной, воздух – свежим, и в лицо мне словно пахнуло весной, что уже подбиралась к Руату с юга. Обмениваясь кивками и улыбками с людьми, что сидели у линии костров, мы медленно ковыляли к конюшне. Я несла фонарь, хотя наши ноги помнили каждую плиту двора, каждый камушек дороги. Фергал шел впереди. – Если она не ожеребится к полуночи, дело плохо, – вдруг заявил Даг, погруженный в какие то свои расчеты. – А кто производитель? – Один из старых жеребцов лорда Лифа… Может быть, удастся сохранить породу… – он искоса посмотрел на меня. – Ты остаешься с нами, Рилл? Да? Я кивнула, не в силах ответить; счастье и облегчение, принесенные доброй моей удачей, были слишком драгоценны, чтобы говорить о них вслух. Даг покачал лохматой головой. – Нам нужны люди вроде тебя. Кто нибудь еще остался в твоих краях? – снова лукавый взгляд из под насупленных бровей. – Никого – из тех, за кого я могла бы поручиться, – дружелюбно ответила я, надеясь унять любопытство старого конюха. За последние два дня у нас не оставалось ни сил, ни времени для бесед; теперь же я понимала, что буду вынуждена придумать какую нибудь правдоподобную историю. – Не каждая женщина сумеет разобраться с делами большого холда, – продолжал бубнить Даг. – До этого мора тебе, наверно, жилось полегче, чем здесь? – Да… И я с грустью думаю о том, что потеряла… – Может быть, этот уклончивый ответ его устроил. |
