|
– Я ж желаю… – начал Тьеро, пока я укутывала Алессана покрывалом, подтыкая его под плечи. Вдруг он снова разулыбался во сне, и у меня перехватило дыхание от нежности. – Я ж желаю… – арфист уставился на меня, напряженно хмурясь, потом голова его упала на грудь. – В комнате рядом полно кроватей, арфист, – сказала я, догадавшись о его заветном ж желании. Сомневаюсь, чтобы мне удалось дотащить Тьеро до его собственной постели. – И т ты меня тоже укроешь? Очередное пожелание было высказано таким печальным тоном, что я едва не расхохоталась. Пошатываясь, Тьеро направился за мной в соседнюю комнату. Я сняла покрывало; с усталым и благодарным вздохом мой подопечный улегся на бок. – Т ты так добра к бедному арфисту… бедному выпившему арфисту… – бормотал он. – Однажды я вспоммм… ммю… вспоммм… нню… – он провалился в сон. Да, вполне возможно, вспомнит, что именно он прозвал нас бандой из Форт холда – меня, моих сестер и братьев. Я сильно подозревала, что хорошая память Тьеро может сильно подпортить наши отношения. Впрочем, это – его проблема. Из последних сил я доплелась до своей комнаты и рухнула в постель. Никого не оказалось рядом, чтобы укрыть меня, но об этом я не сожалела. Глава 9 Год 1543, двадцать третий день третьего месяца Ярким, сияющим выдался рассвет в этот день, когда горе снова погасило весну в наших сердцах. Невзирая на излишества предыдущего вечера – или благодаря им – мы встали отдохнувшими и позавтракали рано. На лицах цвели улыбки; даже Десдра, обычно суховатая и сдержанная, не составляла исключения. За завтраком обсуждались дневные планы. Алессан, горя нетерпением, побежал в конюшню, чтобы оценить новое пополнение своего табуна. Мы с Оклиной собрали подростков и нескольких мужчин из выздоравливающих – тех, что покрепче, – и начали перетаскивать центрифуги, бутылки и банки в опустевшие помещения скотоводческой фермы. Постепенно главный зал холда принимал свой обычный вид. Остальных Дифер повел в холмы на охоту. В кладовых Руата почти не осталось мяса; к тому же дичь обещала внести приятное разнообразие в наши трапезы. Сгибаясь под грузом стеклянной посуды, я размышляла над очередностью дальнейших работ – их надо было обсудить вечером с Алессаном. Неделя упорного труда – и весь мусор, все обломки будут расчищены. Но что делать с могильными холмами, напоминающими об этом ужасном времени? Когда они осядут, мы сможем выровнять почву и поставить памятные знаки. Но до того оставалось надеяться лишь на весну, которая прикроет могилы зеленым флером травы… – Драконы! – закричал кто то из носильщиков, и мы бросились во двор холда. Первым приземлился Б'лерион на бронзовом Набете, и личико Оклины вспыхнуло счастьем. Вслед за ним на каменные плиты опустилась королева Бессеры – Госпожи Вейра Плоскогорье. Еще шесть огромных зверей все бронзовые, планировали на дорогу. Просторный двор Руата вдруг стал тесен, будто превратился в палатку с кровлей из драконьих крыльев. Звери выглядели довольными, поздоровевшими, их тела ярко сверкали на солнце. Не дожидаясь моей помощи, Оклина бросилась к Б'лериону с тяжелой бутылью сыворотки. Всадник соскользнул на землю, и я заметила, как вспыхнуло его лицо. Они глядели друг на друга; Оклина – нежно и преданно, бронзовый всадник – расплывшись в радостной улыбке. Наконец, он взял из ее рук оплетенную бутыль. Я почувствовала чью то руку на своем плече. Десдра стояла рядом, протягивая мне полную бутылок сумку. – Не удивляйся, Рилл. Это – решенное дело. – Я не удивляюсь… вернее… она еще так молода! А Б'лерион! Говорят, что он – тихоня, но… – В Форт Вейре зреет королевское яйцо. |
