|
Затем он начал оглаживать жеребенка, чтобы тот почувствовал прикосновение человеческих рук. Казалось, новорожденного это не беспокоило; малыш все еще пытался разобраться со своими ногами. – Парень понимает в скакунах… да, понимает, – произнес Пол, рассудительно покачивая головой. – Он трижды сам ходил на горные пастбища, с тех пор, как я сломал ногу, – в голосе Дага звучала гордость. Я повернулась к выходу. – Пойду обрадую лорда Алессана. – Давай, – Даг подтолкнул меня – Хорошие новости нынче дороги. Когда я вернулась в зал, Оклина с Десдрой уже ушли – вероятно, отправились в постель, время было уже за полночь. Тьеро, навалившись боком на стол и выразительно жестикулируя, произносил речь. Алессан, коему она была адресована, свесил голову и время от времени слегка похрапывал. – Это лишь справедливо, – чрезвычайно дружелюбным тоном излагал свою мысль Тьеро, – если арфист не может чего то разузнать – такой арфист, который опытен в разузнавании всевозможных вещей – да, если арфист не может разузнать… – он на миг задумался и решительно закончил: – значит, ему этого и знать не положено! Разве я не прав, Алессан? Продолжительный храп был ему ответом. Мгновение Тьеро с молчаливым упреком смотрел на руатанского лорда, потом сунулся к торчавшей перед ним фляге и горестно вздохнул. – Пустая? – спросила я, забавляясь разочарованием, отразившемся на длинном лице арфиста. Его нос, чуть свернутый на бок, дернулся. – Пустая… И только хозяин знает, где п полные… Но хороший арфист должен разы… раза… разуз… – окончательно запутавшись, он печально уставился на опорожненную бутыль. Я улыбнулась, вспомнив наш с Оклиной поход в тайный винный погребок Алессана. – Родился жеребчик, здоровый и сильный. Думаю, это приятная новость для лорда Алессана. Даг и Фергал остались на конюшне, присматривают за малышом. – Я опустила взгляд на спящего Алессана, его лицо казалось расслабленным, мирным. Сейчас он выглядел моложе, словно в этот час все заботы покинули его…. Все ли? Или его зеленые глаза, прикрытые веками, по прежнему были подернуты печалью? – Я т тебя знаю, – вдруг заявил Тьеро. – Я не отношусь к людям, насчет которых любопытствуют странствующие арфисты, – пряча глаза, ответила я. – Вставай, Тьеро! Нельзя, чтобы лорд спал здесь. Отведем его в постель. – Н не уверен, что м могу встать… – Попытайся. Я высокая, но все же уступаю ростом Тьеро и Алессану, и не такая сильная, чтобы в одиночку дотащить своего нового хозяина до кровати. Перебросив его руку через плечо, я дернула арфиста за пояс. Он с трудом занял вертикальную позицию и подхватил Алессана с другого бока. Мой руатанский лорд был тяжелым! А Тьеро – не слишком надежным помощником. Он продвигался по лестнице, цепляясь рукой за перила, и мне только оставалось надеяться, что деревянный полированный брус столь же прочен, как каменная кладка. К счастью, покои Алессана располагались невысоко. Мы с трудом протащили его через первую комнату, все еще заставленную складными койками и табуретками – до этой части внутреннего холда у нас руки еще не дошли. Завтра или послезавтра тут надо будет прибрать. Я рывком сдернула тяжелое шерстяное покрывало с кровати Алессана; оно свалилось на пол, путаясь у нас в ногах, пока мы укладывали руатанского владетеля в постель. Ноги его свесились за край, на лице гуляла блаженная улыбка. Может быть, он скакал сейчас рядом с Сурианой по цветущим горным лугам? Тьеро ухватился за свисавшую с балдахина занавеску, оборвал ее и начал бормотать извинения. Стянув с Алессана башмаки, я подняла его ноги на ложе, расстегнула пояс и попыталась перекатить тяжелое тело на правый бок. – Я ж желаю… – начал Тьеро, пока я укутывала Алессана покрывалом, подтыкая его под плечи. |
