Как неуемно счастье! Родится у Коперецкого ребенок — казалось бы, новый расход, — но господь бог сразу же подбрасывает большое состояние вместе с пражским сеньоратом; к большому состоянию нужна большая должность, глядишь, и она тут как тут — губернатором назначают; к губернаторству требуется большой ум, — посмотрите, и он найдется. Где его взять, бог ведает, но ничего, найдется, как нашлись и другие блага.

Вскоре пришло и назначение на официальной бумаге. Едва успел Коперецкий принять уйму поздравлений, как очутился в Будапеште, и тут будто заново родился. Уже и ходит иначе, и говорит иначе, и голову по-иному держит. Теперь он великий человек, и кажется ему, что, когда он ступает по земле, земля это тоже чувствует. Симптоматика такая же точная, как у тифа, прямо хоть записывай.

В министерстве внутренних дел Коперецкий получает документ о назначении, отдает визит министру внутренних дел, который снабжает его инструкциями, что особенно важно в таком комитате, как Бонто, где бывают всякие смуты и нарождается панславизм. Коперецкий сразу же в приемной начинает вдыхать колдовской дурман власти.

Секретарь — сплошная улыбка, сплошная любезность, хлопотливые депутаты в приемной шепчут друг другу: «Новый бонтойский губернатор!» — и смотрят на него с досадой, потому что он может прежде них попасть к министру. Его превосходительство с ним на «ты»: «Присаживайся, пожалуйста, и закуривай, давай-ка вместе обсудим дела».

После того как с серьезными и секретными делами было покончено, министр задал Коперецкому несколько дружеских вопросов:

— Когда собираешься уезжать?

— Когда прикажешь.

— Чем раньше приступишь, к обязанностям, тем лучше. Надеюсь, и жену возьмешь с собой?

— Думаю взять.

— Она ведь дочь Ности?

— Да.

— Ну, там это на вес золота… Что ж, дружочек, решительность, решительность и еще раз решительность. Как только оглядишься немного, сообщи мне о тамошних делах — разумеется, шифром. Он учтиво провожает его до дверей и там еще говорит:

— Но не забудь взять с собой ключ. Я пришлю его тебе. Где ты остановился?

— В «Английской королеве», ваше превосходительство.

И новоиспеченный губернатор помчался к литографу, заказал визитные карточки: «Барон И. И. Коперецкий, губернатор Бонтойского комитата»; потом побежал на телеграф, отправил телеграмму вице-губернатору, в которой сообщил о своем назначении, попросив как можно скорее приехать в Будапешт для необходимых переговоров и навестить его в «Английской королеве».

На улице Коронахерцег он повстречался со своим шурином — Фери Ности. Красивый шалопай был в блестящем цилиндре, с гвоздикой в петлице, в щегольских брюках. Шурин разумеется, бурно выразил свою радость: '

— Ах, как хорошо, что мы встретились! Я как раз думал о том, у кого бы мне немедля занять пятьдесят форинтов.

На этот раз Коперецкий не состроил кислой физиономий и пятьдесят форинтов дал, правда не удержавшись от замечания:

— Мне предстоят сейчас большие расходы.

— Еще бы, ты же стал губернатором. Обеды, шампанское, представительство. Славное местечко! Теперь в комитате все цветы будут цвести для тебя, ты будешь поедать всех фазанов и все женщины будут попадать в твои сети. Это старик мой славно соорудил. Но только смотри не забудь обо мне.

— Что? Может, тебе хочется стать личным секретарем?

— Фу! Не хочу я быть канцелярской крысой. Для этого ты найди какого-нибудь писаку, ученого ловкача, который будет газету выпускать. Ведь у тебя должен быть и свой орган печати, которому ты сам должен тон задавать.

— Ну что ты говоришь?

— Да, милый шурин, точно так.