Фери Ности любил свою сестренку, к тому же она не раз помогала ему выбираться из небольших финансовых затруднений, поэтому он с братской нежностью закрывал глаза на завязывавшиеся отношения. Более того, позже, когда Вильма уже закончила учение в «Цинкотской чаше», а Малинке все еще не удавалось проникнуть в салон спесивого Ности, снисходительный братец служил почтальоном между влюбленными.

Зачем они писали друг другу и на что надеялись, один бог ведает (впрочем, любовь охотней всего питается безнадежностью). Встречались они без его ведома или нет, Фери это не больно занимало. Он был достаточно поверхностный и легкомысленный, чтобы не обращать на это внимания. Год спустя обоим молодым людям присвоили звание подпоручика. Ности вместе с полком уехал в Тренчен, Малинка же не остался в армии, а поступил на службу к присяжному поверенному, чтобы как можно скорее сдать экзамен и в одно прекрасное утро предстать перед стариком Ности в качестве знаменитого адвоката. О, сколько мечтал он об этом, разбирая всевозможные бумаги!

Госпожа Ильванци, урожденная Эржебет Ности, вдовая тетка Вильмы, что вела хозяйство у Пала Ности, была женщина строгая и не без лукавства (ведь и у нее в жилах текла кровь Ности), но уж если она погружалась в чтение какого-нибудь романа, то тащи ковер у нее из-под ног, все равно не заметит. Вообще она руководствовалась тем, что читала. Если в книге рассказывалось про убийство и ограбление, то и днем запирала двери на ключ, тогда как обычно оставляла их открытыми даже на ночь. Если в романе речь шла о легкомысленной, шаловливой женщине, тетка пытливыми глазами Аргуса, такими, что и сыщику под стать, пыталась проникнуть в самые тайные помыслы Вильмы и все ее вздохи, бледность, молчаливость воспринимала как улики, тайком поднимала оброненные Вильмой разорванные бумажки, склеивала их и прочитывала. Если же в романе были изображены честные, героические натуры, она доверяла племяннице и нередко позволяла ей. гулять одной по городу целыми часами. Служащие адвокатской конторы доктора Мартона Хорвата рассказывают (хотя, может быть, это и не имеет никакого отношения к делу), что не раз приходил сюда посыльный, спрашивал Корнеля Малинку, тайком передавал ему в руки записку, от которой Малинку бросало в краску, и он, покинув на произвол судьбы бумаги и исполнительные листы, незаметно удирал из конторы. А плуты помощники стряпчего, которые следили за ним, утверждали, что в таких случаях на углу улицы его ждала стройная барышня под вуалью.

Уж как оно там было, бог его знает, но несомненно, что в ту пору, когда Коперецкий женился на девице Ности, Корнель Малинка впал в меланхолию — не ел, не пил, не работал, не учился (иначе он уже сдал бы экзамен на адвоката) и только бродил по улицам среди будайских гор, точно призрак бестелесный. Никому он ничего не говорил, и никто ни о чем не догадывался, кроме молодого Ности, который еще за неделю до свадьбы передавал их письма друг другу. И потом не раз заставал сестру в слезах, когда ее никто не видел.

Вильму муж увез в Крапец этому уже больше года. Ох, и роскошная же получится сценка, когда вдруг и Корнель Малинка там объявится! Фери Ности с трудом дождался вечера, чтобы навестить своего старого дружка.

А тот уже ждал его. С грустным видом протянул он руку: Фери был похож на Вильму и Малинке больно было смотреть ему в лицо, он все отводил глаза.

— Что прикажешь? — Голос его прозвучал будто бы с того света.

— Милый мой, я к тебе с предложением. Сколько ты зарабатываешь в конторе у стряпчего? Малинка пожал плечами и уставился на Фери равнодушными ледяными глазами.

— Какая разница? Зачем мне деньги! Все это гадость одна.