— Ну, ну, — уже спросонья ответил старик Ности, — наш друг Израиль не только барон, он будет еще и сеньором, а это уже не фунт изюма.

ВТОРАЯ ГЛАВА О семействе Коперецких, и главное, о бароне Израиле Исааке Коперецком, о котором уже шла речь в предыдущей главе

Читателю, несомненно, бросилось, в глаза двойное имя Израиль Исаак, и он рассудил примерно так:

«Уж коли отец спятил, так хотя бы у крестных хватило ума. Что это еще за бред такой — уродовать венгерского барона еврейскими именами?»

Между тем ни упомянутые крестные, ни сам папаша не были дураками, они очень даже хорошо знали, от чего свинья жиреет. Имена Израиль Исаак у Коперецких объясняются столь же, если не более серьезной причиной, как имя Тамаш в семействе Сирмаи, или, скажем, обычай графов Надашди  крыть свои дома камышом. И надо сказать, Надашди так верны этому обычаю, что, когда столичный совет не позволил им покрыть крышу дворца в Пеште камышом, они все равно не отступились от своего и только сверху прикрыли камыш дранкой.

Имя Израиль Исаак объясняется тем, что гусарский поручик Карой Коперецкий попал в начале прошлого века в Прагу и сошелся там с одной милой еврейской девушкой. От этого незаконного сожительства родился сын Мориц, который был воспитан в еврейской вере и по еврейским обычаям. Усыновлен он был только юношей, когда близость смерти смягчила жестокое сердце Кароя Коперецкого к незаконному его отпрыску. Барон Мориц, перейдя в христианскую веру и получив положенную ему часть венгерских имений, поселился в Златой Праге, занялся коммерцией (ничего не поделаешь, кровь дает себя знать) и нажил огромное состояние, в основном на военных поставках. Несмотря на это, спесивые венгерские Коперецкие презирали его, никогда с ним не встречались, что было самым большим огорчением в его жизни. Скончавшись бездетным, он оставил сумасбродное завещание, согласно которому проценты с его капитала и прочие доходы будут принадлежать до скончания веков тем членам семьи баронов Коперецких, которых окрестят Израилями Исааками и которые будут носить это имя. Ежели в семействе случится несколько Израилей Исааков, то доходы с капитала должны принадлежать всегда сеньору, иначе говоря, самому старшему барону Израилю Исааку, и лишь в том случае, если герб Коперецких будет перевернут (то есть род оборвется), весь капитал отойдет военной казне. Уж коли его содрали с солдат, пускай он снова вернется к солдатам.

Коперецкие отнеслись к этому завещанию, конечно, равнодушно и никак не отозвались на него. В ту пору деньги еще пахли. Только двадцать лет спустя скупой Бенедек Коперецкий (Бенедек IX на родословном древе), когда уже очень приумножились пражские проценты и очень поуменьшились родовые поместья, при рождении своего последнего сына, мать которого была у него на сильном подозрении (поговаривали об учителе, оставшемся у них в доме со времен дворянского ополчения), решил, что бог с ним, пускай младенца окрестят Израилем Исааком. Барон Израиль Исаак Коперецкий носил это имя до двадцати лет, а потом понял, что с таким именем в Венгрии барону не прожить, — над ним смеялись, ему пели разные глумливые песенки, а в игре «Сержусь на тебя» девицы на его «Почему?» отвечали у него за спиной: «Потому что у тебя такое странное имя», — и смеялись, надменно выпятив губки. Во время выборов ему не досталось никакой должности в комитате. А члены семьи, представляя его кому-нибудь, сгорали со стыда и старались произнести имя барона невнятной скороговоркой. И даже между собой они называли несчастного не иначе как — Дваи (так как два «и» стоят после его фамилии — Коперецкий И. И.). Барон Дваи чувствовал, что должен непременно расстаться со своими проклятыми именами, а для этого существовал только один способ: застрелиться, доказав заодно отцу, что он был все-таки настоящим Коперецким.