— Я и сам это понимаю, но…

— Надо заставить ее поверить, что ты влюблен бескорыстно. Придется и романтики немножко подбавить… точно дрожжей в тесто.

— Да, конечно, но…

— Пожалуйста, не перебивай, а то собьешь меня с толку. Молчи и слушай, что тебе надо делать. Прежде всего ты должен узнать, какие газеты и журналы выписывают Торты.

— Это легче всего, надо спросить на почте в Алшо-Рекеттеше.

— Ни под каким видом. Ты не должен оставлять ни малейших следов, которые позднее, когда наступит пора комбинирования, могли бы с маху развалить все, как карточный домик. Про эти газеты и журналы надо выяснить очень осторожно и хитро — да оно и несложно. Когда же узнаешь, должен будешь встретиться с девушкой, причем в таком нейтральном месте, где не знают ни тебя, ни ее. И тебе надо будет подметить в ней нечто такое характерное, что в дальнейшем могло бы послужить зацепкой.

— Не понимаю.

— Сейчас все станет яснее. Допустим, ты встретишься с ней в поезде. Она читает венгерский роман в красном переплете, и платье на ней, скажем, в синий горошек. Ты, как незнакомец, бросишь на нее несколько робких томных взглядов, это тоже относится к тактике, а приехав в Будапешт, поместишь объявление в газетах, которые они выписывают, но также и в тех, которые не выписывают.

— Объявление? — удивился экс-подпоручик. — Зачем же? И тут же, будто спустившись с неба, где надеялся обрести

волшебные крылья, он инстинктивно схватился за карманы, вытащил зеркальце и погляделся в него, будто говоря: «Эх, все тары-бары, вот в чем моя сила!»

— Да, объявление, такое же объявленьице, — продолжала госпожа Хомлоди, — какими полны сейчас последние страницы наших газет. Силки Амура. В этом объявлении, случись у вас такая встреча, должно быть сказано следующее: «Белокурая молодая особа, которая ехала тогда-то и тогда-то, по такой-то дороге, в платье в синий горошек и читала книжку в красном переплете, всем своим милым обликом и красотой произвела столь неизгладимое впечатление На ехавшего вместе с ней молодого человека, что, будь она замужней дамой или девицей все равно осчастливила бы его, если бы в целях более близкого знакомства (все дурные помыслы исключены) прислала письмо poste restante  в Будапешт на девиз «Раненое сердце» и сообщила место своего жительства и свой девиз». Словом, что-нибудь в этом духе.

— Да что вы, тетенька! — перебил ее возмущенный Фери. — Ведь это же проделка, достойная влюбленного школяра или провизора. Простите, но за этим может последовать только бутылка со щелоком.

Госпожа Хомлоди рассмеялась с видом превосходства, схватила Фери за волосы, хорошенько потрясла его голову, успев при этом выдавить какой-то прыщик у него на лбу.

— Вот уж никогда бы не подумала, что ты такой тупица. Да ты и понятия не имеешь о психологии! Вижу, что ты знаешь женщин только снаружи, а что у них внутри творится, об этом у тебя ни малейшего представления. Постыдись, сынок! Ведь метод с объявлением хорош как раз своей детскостью и примитивностью. К нему не может прибегнуть какой-нибудь знатный джентри, карьерист, который с помощью своего герба пытается завоевать миллионершу Марию Тоот. На таких, как она, охотятся совсем иначе. А этот способ годится только для швеек и продавщиц парфюмерных лавок. Но потому-то и поразит он Мари Тоот, ибо, прочитав объявление, она задумается: да, этот, видно, не из охотников за скальпами, не какой-нибудь светский хлыщ, те действуют с помощью совсем других томагавков. Этот даже незнаком со мной, не знает, кто я такая, что у меня есть. Просто увидел, и я ему понравилась. Наконец-то первый, кто заметил меня, кому оказалась нужна я сама. Быть может, он неопытный студент-юрист или коммивояжер, приказчик, но это все равно, главное, что я понравилась ему!.