Габриэль Гарсиа Маркес. История одной смерти, о которой знали заранее
Любовная охота
сродни надменной -
соколиной.
Жиль Висенте
В день, когда его должны были убить, Сантьяго Насар поднялся в половине
шестого, чтобы встретить корабль, на котором прибывал епископ. Ему снилось,
что он шел через лес, под огромными смоквами, падал теплый мягкий дождь, и
на миг во сне он почувствовал себя счастливым, а просыпаясь, ощутил, что с
ног до головы загажен птицами. "Ему всегда снились деревья",- сказала мне
Пласида Линеро, его мать, двадцать семь лет спустя вызывая в памяти
подробности злосчастного понедельника. "За неделю до того ему приснилось,
что он один летит на самолете из фольги меж миндальных деревьев, не задевая
за них",- сказала она. У нее была прочная репутация правдивого толкователя
чужих снов, если, конечно, они рассказывались натощак, но в тех двух снах
собственного сына она не угадала рокового предвестья, не заметила она его и
в других снах с деревьями, которые он рассказал ей незадолго до смерти.
Сантьяго Насар тоже не усмотрел дурного знака. Он спал мало и плохо,
прямо в одежде, и проснулся с головной болью и медным привкусом во рту, но
счел это естественными издержками вчерашнего свадебного гулянья, которое
затянулось за полночь. Более того, многие, встретившиеся ему на пути с того
момента, как он вышел из дому в шесть часов пять минут, и до того, как часом
позже был зарезан, точно хряк, припоминают, что выглядел он немного сонным,
однако находился в хорошем настроении и всем им как бы невзначай заметил,
что день прекрасный. Никто, правда, не уверен полностью, что он имел в виду
погоду. Многие сходятся на том, что утро было сияющее, морской бриз продувал
банановые заросли, но это естественный ход мысли, поскольку дело происходило
в хорошем феврале, которые в те времена еще случались. Однако большинство
твердит в один голос, что день был мрачный, небо темное и низкое, густо
пахло затхлой водой, а в минуту самого несчастья накрапывал дождь, какой
накрапывал в лесу, что привиделся Сантьяго Насару во сне. Я приходил в себя
после свадебного гулянья в приюте нашего апостола любви - Марии Алехандрины
Сервантес, и с трудом проснулся, когда колокола уже били набат, проснулся,
решив, что трезвонят в честь епископа.
Сантьяго Насар надел белые льняные некрахмаленые брюки и рубашку, точно
такие же, что были на нем накануне - на свадьбе. Это была его парадная
одежда. Если бы не ожидавшийся епископ, он бы надел костюм цвета хаки и
сапоги для верховой езды, в чем отправлялся каждый понедельник в Дивино
Ростро, животноводческую ферму, которую унаследовал от отца, и теперь
управлял ею очень толково, хотя и без особых доходов. Собираясь на пастбище,
он цеплял к поясу "магнум-357", стальные пули которого, по его словам, могли
перебить хребет лошади. В пору охоты на куропаток он брал с собой прицельное
оружие. В шкафу у него хранились "манлихер-шенауэр-30.06", голландский
"магнум-ЗОО", двуствольный "хорнет-22" с телескопическим прицелом и
"винчестер".
|
