в успехе. "Опасаюсь только, - писал он графу З. Г. Чернышеву,  -  чтобы  сии

разбойники, сведав о приближении команд, не обратились бы в бег, не  допустя

до себя оных, по тем же самым местам, отколь они  появились".  Он  предвидел

затруднения только в преследовании Пугачева, по причине зимы и недостатка  в

коннице.

     В начале  ноября,  не  дождавшись  ни  артиллерии,  ни  ста  семидесяти

гренадер, посланных к  нему  из  Симбирска,  ни  высланных  к  нему  из  Уфы

вооруженных башкирцев и мещеряков, он стал подаваться вперед. На дороге,  во

ста верстах от Оренбурга, он узнал,  что  отряженный  от  Пугачева  ссыльный

разбойник Хлопуша, вылив пушки на Овзяно-Петровском  17  заводе  и  возмутив

приписных крестьян и окрестных башкирцев,  возвращается  под  Оренбург.  Кар

поспешил пресечь ему дорогу  и  7  ноября  послал  секунд-майора  Шишкина  с

четырьмястами рядовых и двумя пушками в деревню Юзееву 18, а сам с генералом

Фрейманом и  премиер-майором  Ф.  Варнстедом,  только  что  подоспевшими  из

Калуги, выступил из Сарманаевой.  Шишкин  был  встречен  под  самой  Юзеевой

шестьюстами мятежниками. Татары и вооруженные  крестьяне,  бывшие  при  нем,

тотчас передались. Шишкин, однако, рассеял сию толпу несколькими выстрелами.

Он занял деревню, куда Кар и Фрейман и прибыли в четвертом часу ночи. Войско

было так утомлено,  что  невозможно  было  даже  учредить  конные  разъезды.

Генералы решились ожидать света, чтобы напасть на  бунтовщиков,  и  на  заре

увидели  перед  собой  ту  же  толпу.  Мятежникам  передали   увещевательный

манифест; они его приняли, но отъехали с бранью, говоря,  что  их  манифесты

правее, и начали стрелять из бывшей у них пушки. Их разогнали опять... В это

время Кар услышал у  себя  в  тылу  четыре  дальних  пушечных  выстрела.  Он

испугался и поспешно начал отступать, полагая себя отрезанным от Казани. Тут

более двух тысяч мятежников наскакали со всех  сторон  и  открыли  огонь  из

девяти орудий. Пугачев сам ими  предводительствовал.  Хлопуша  успел  с  ним

соединиться. Рассыпавшись по полям на  расстоянии  пушечного  выстрела,  они

были вне всякой  опасности.  Конница  Кара  была  утомлена  и  малочисленна.

Мятежники, имея добрых лошадей, при наступлении пехоты отдалялись,  проворно

перевозя свои пушки с одной горы на другую, и таким образом семнадцать верст

сопровождали отступающего Кара. Он целых восемь часов отстреливался из своих

пяти пушек, бросил свой обоз и потерял (если верить его донесению) не  более

ста двадцати человек убитыми, ранеными и бежавшими. Башкирцы,  ожидаемые  из

Уфы, не бывали; находившиеся в недальнем расстоянии  под  начальством  князя

Уракова бежали, заслыша пальбу. Солдаты, по большей  части  престарелые  или

рекруты, громко роптали и готовы были сдаться; молодые офицеры, не  бывавшие

в огне, не  умели  их  ободрить.  Гренадеры,  отправленные  на  подводах  из

Симбирска при поручике Карташове, ехали с такой оплошностию, что даже  ружья

не были у них заряжены и каждый спал в своих санях.