Затем он вскинул руки и, когда шум затих, обратился к народу:

– Я не заслуживаю оваций – аплодируйте лучше Махтану Жюсту. Это он добыл трофеи. Смотрите… – Он показал им пустые ладони. – У меня ни одной ленты!

Раздался смех.

– Так продолжим же праздник!

Боженталь успел взять себя в руки.

– Значит, друг мой, – наклонился он к графу, – ты по-прежнему будешь утверждать, что не участвуешь в чужих сражениях?

Тот улыбнулся.

– Как ты настойчив. Это же была всего-навсего мелкая стычка.

– Если ты по-прежнему мечтаешь увидеть объединенный континент, то для тебя все стычки в Европе мелкие. – Боженталь потер подбородок. – Разве не так?

Граф Брасс на мгновение посерьезнел.

– Возможно… – начал он, но потом покачал головой и рассмеялся: – До чего же ты коварен, Боженталь, вечно ставишь меня в тупик!

Но позже, когда они уже возвращались в замок, граф задумчиво хмурился.

Когда граф Брасс со свитой въехал во двор замка, к ним подбежал воин в тяжелых доспехах и указал на пышный экипаж; конюхи только-только начали распрягать черных жеребцов, щеголявших высокими плюмажами и попонами с незнакомым узором.

– Сир, – выдохнул воин, – пока вы были на празднике, в замок пожаловали гости. Высокие гости, хотя я и не уверен, что вы захотите их принять.

Граф неприязненно оглядел экипаж. Тот был выкован из темного золота, стали и меди, инкрустирован перламутром, серебром и ониксами. И походил на фантастического змея с рубиновыми глазами, когтистые лапы которого цеплялись за оси колес. Место для кучера было устроено в голове рептилии. Двери кареты украшали пышные гербы с изображением загадочных животных, оружия и символов, непонятных большинству людей, но одним видом вселяющих тревогу. Лорд-хранитель Камарга узнал и карету, и герб. Первая была творением рук безумных кузнецов Гранбретани, а второй вышивали на своих знаменах представители одного из наиболее влиятельных и снискавших чрезвычайно дурную славу семейств этого острова.

– Это барон Мелиадус из Кройдена, – проговорил граф Брасс, спешиваясь. – Что же за дела привели столь блистательного лорда в нашу маленькую провинцию?

В его голосе звучала ирония, не скрывавшая обеспокоенности.

– Боженталь, мы будем вежливы с ним, – предостерег граф поэта и философа, когда тот подошел и остановился рядом. – Мы покажем ему гостеприимство замка Брасс. И не станем затевать ссор с лордом из Гранбретани.

– Пока что, наверное, не станем, – неохотно, с видимым трудом смиряясь с необходимостью, отозвался Боженталь и вслед за другом поднялся по ступеням.

Иссельда и фон Виллах шли за ними.

Барон Мелиадус, в одиночестве дожидавшийся их в зале, был почти таким же рослым, как граф Брасс. Голову незваного гостя, подобно шлему, закрывала маска, изготовленная из неведомого темного металла и украшенная драгоценными камнями. На месте глаз блестели темно-синие сапфиры, а волчья пасть скалилась острыми, как иглы, зубами. В своих блестящих черных доспехах, полускрытых черным же плащом, барон вполне мог бы сойти за какое-нибудь из мифических звериных божеств, которым поклоняются народы за Срединным морем.

Когда хозяева замка вошли, он снял маску, явив миру бледное мясистое лицо с аккуратно подстриженной черной бородкой и усами. Волосы у него также оказались темными и густыми, а вот глаза – блеклыми, странного голубого оттенка. Оружия при бароне не было – вероятно, это означало мирные намерения гостя, как и его низкий приветственный поклон.

– Приветствую тебя, славный граф Брасс. – Его низкий голос звучал, однако же, довольно мелодично.