— А живете где?

— Я на Нагатинской набережной, а он возле Казанского вокзала. А вы?

— Я на Старом Арбате, за рестораном «Прага».

— Хороший ресторанчик, я там был недавно.

К столику подошел высокий мускулистый красивый брюнет в рубашке с короткими рукавами, подчеркивающей его впечатляющие бицепсы, и пригласил Марию на танец.

— Вообще‑то, я устала, — проговорила она извиняющимся тоном, — простите.

— Между прочим надо спрашивать разрешения не у дамы, а у кавалеров, — бросил расхрабрившийся Виктор.

Накачанный молодой человек хмыкнул, оглядывая сначала Виктора, потом Стаса, проронил с издевкой:

— Понятно. Кто девушку ужинает, тот ее и танцует. Может быть, поговорим на эту тему?

Стас, не вставая с места, дотронулся до локтя парня, сказал тихо, без выражения:

— Не надо. Она не танцует.

Молодой человек, которого внезапно слегка повело, с удивлением посмотрел на свои ноги и послушно отошел.

— Молодец, Кот, умеешь уговаривать, — осклабился Виктор. — Я не злой, но мог бы врезать ему от души.

— А вы — злой или добрый? — посмотрела Мария на Стаса с улыбкой.

— Не знаю, — подумав, честно ответил Стас. — Все зависит от обстоятельств и от оценки: что есть добро, что есть зло.

— У вас есть ответ на этот вопрос? Что такое добро и зло?

— Я знаю отношение к этой проблеме моего учителя. Он всегда говорил: то, что делается с любовью в сердце — наверное добро. Все, что делается с ожесточением — наверное зло. Но абсолютных критериев оценки добра и зла не существует. Таков человек.

— Последняя формула тоже принадлежит учителю?

— Нет, мне, — скромно ответил Стас.

Мария засмеялась — словно колокольчик зазвенел.

— Как‑нибудь мы поговорим о философских аспектах этой темы, я люблю такие беседы и много читала. А сейчас мне пора домой, папа (Она сделала ударение на последнем слоге) действительно будет сердиться.

Виктор предупредительно вскочил, подавая руку Марии, но она оперлась о руку Стаса и пошла вперед, легко и изящно. Надувший губы Виктор незаметно показал Стасу кулак, тот ответил беглой улыбкой и догнал девушку у выхода из зала, концентрируя внимание на передвижении всех, кто попадал в поле зрения. Инстинкты еще раньше подсказывали, что на улице их ждут неприятности.

Интуиция не подвела. Их ждали. Но Стас уже был взведен и готов к любому повороту событий, поэтому отреагировал на угрозу мгновенно, как учил дядя Василий.

Их перехватили у машины Стаса, стоявшей в двадцати шагах от входа в клуб, на противоположной стороне улицы: четверка знакомых амбалов «команды Бори Маткина». Двое вышли к дверце «фиата» с носа, двое догнали девушку и сопровождавших ее приятелей сзади.

— Эй, — окликнул один из них; в свете фонарей блеснули его золотые зубы,

— погоди, как там тебя… Котов.

Стас и ответил, не раздумывая.

Он мог бы подождать, попробовать убедить ребят не трогать их, не выяснять отношений, а потом в случае неудачных переговоров затеять картинную потасовку с применением эффектных ударов и приемов, как в кино, от которых неприятель долго летал бы по воздуху, кричал от боли и падал.

Он мог убить каждого приемами космек, особенно если увидел бы оружие.

Вместо этого Стас перешел на темп, усыпил сначала ту двойку, что зашла с тыла, а затем тех, кто ждал у дверцы — самого Маткина с его жестким ртом‑щелью (так и осталось загадкой, чем он был известен) и его телохранителя.

Все четверо тихо легли на асфальт и не встали.

Виктор, округлив глаза, и Мария, оценивающе и задумчиво, смотрели то на уснувших парней, то на Стаса, и молчали.