- Чего зря разговаривать! - пристукнул шестопёром Держикрай Владиславич. - По коням и ударим по поганым!

    - Подымай Берлад! Ударим на половцев! - загалдели воеводы, толпой вываливаясь из избы.

    Несколько дней прошло - и навстречу половецкой орде выступили соединённые рати. Берладники жили в сёдлах, почти как половцы, кочевали по своей земле, ища прибытка и удачи. Всего и делов-то - собрать ватаги в единый полк.

    Шли по половецки ходко - у каждого сменная лошадь, на которую навьючен припас. Когда перешли Прут, навстречу стали попадаться беглые - прослышав о выходе половцев, мужики-хуторяне отправляли семьи в леса, а сами спешили в Берлад.

    Половцы катились за ними по пятам. Хорошо задержали их днестровские станичники - на второй день только и показались впереди облака пыли, поднятой чужими конями. Застлало серое марево небеса.

    - Вот силища-то, - шёпотом переговаривались Ивановы дружинники, вытягивая шеи, чтоб лучше было видно.

    - Силища-то силища, а и не таких бивали, - усмехались им в ответ бывалые берладники.

    Готовиться путём времени не было - мужики-хуторяне и те, у кого кони были поплоше, спешивались и вставали плотными рядами, выставив копья. Подле них держались лучники - половина берладников охотники, стреляют далеко и метко. Иван уже ведал, как бьют местные луки, и тихо завидовал: иным молодцам место в княжеской дружине. Сам он держался Домажира. Их дружины давно перемешались и стояли вместе на правом крыле.

    - Ты сперва не гоношись, - наставлял коваль молодого князя. - Как увязнут поганые в пешем полку, так и наш черёд.

    Головной полк взял сам Держикрай Владиславич - его стяг видел Иван чуть дальше слева. С Домажиром был ещё один воевода - беглый из Теребовля со смешным прозваньем Гребешок.

    - Ты, княжич, небось впервой на половцев идёшь? - недовольно поварчивал он на Ивана. - Так не боись. Боле однова раза не убьют. Хуже, когда в полон сволокут. Бежать из полона - дело гиблое.

    - Не пугай! Пуганые, - оборвал Домажир, не глядя на Гребешка.

    Иван ответить не успел - половецкая лава накатила волной, осыпая пешцев стрелами. В ответ начали стрелять лучники. Кого-то с той и другой стороны стрелы вынесли из седел, заметались перепуганные кони. Но половцы не стали лезть на пеший полк - кое-чему научились они в Задонских степях, сходясь в битвах с русскими, попятились, уходя.

    - Чего стоим? - взвился Иван. - Утекут ведь поганые!

    Обидно было: не будет боя, сейчас уйдут половцы и ищи ветра в поле. И, не думая о том, что будет далее и лишь желая боя, пришпорил коня, вырываясь вперёд и увлекая за собой дружину.

    - Куда? - догнал крик Домажира, но было поздно. Лавина берладников стронулась с места, помчалась за отступающими половцами.

    Те хорошо знали, что делать - проскакав всего ничего, стремительно развернулись и бросились на настигавших берладников. Но Иван, увидев мчащихся на него поганых, не дрогнул, а только выше поднял меч для первого удара.

    Сеча была лютой. Куда там ночному бою под стенали Галича. Бились насмерть, отступать и спасаться бегством было некуда. Стиснув зубы, вертясь в седле, как на угольях, рубился Иван. Дважды падал ему на плечи волосяной аркан, но в толчее сечи не больно-то размахнёшься, и петли летали кое-как. Сорвать их движением плеч, перерубить верёвку - и дело с концом.

    Крепко встало правое крыло.