— Я не верю! — воскликнул он. — Это… она… ты вернулась!

А Изабель исчезла.

Значит, ему не показалось, он действительно видел, как она уходит, еще стоя там. Теперь его захлестнула радость, огромная, обжигающе яркая, смешанная с другим чувством, которое, может быть, никогда его не покинет. Один человек вернулся, был спасен, другой человек исчез. Неужели так бывает всегда?

Мелани сказала:

— Ты вернул меня обратно.

— Никогда в жизни не был так рад кого-то видеть.

— Правда? — спросила она, и он услышал нотку иронии, отголосок не Мелани, а другой женщины.

Он не мог говорить. Он был ошеломлен, потрясен. Она подошла ближе, закинула руки ему за голову, сплела пальцы на затылке и поцеловала его, стоя на краю плато, на ветру. Она вовсе не спешила закончить поцелуй. От нее исходил аромат, которого Нед не помнил. Головокружительный аромат.

Она отступила назад. Посмотрела на него. Ее глаза неестественно ярко блестели, возможно, от слез.

— Наверное, мне не следовало этого делать.

Ему все еще было трудно дышать.

— Я только за этим и приехал во Францию, — выдавил он.

Она рассмеялась. Опять поцеловала его, на этот раз легонько. Невероятно, но Неду казалось, что это делает Мелани, но одновременно не совсем Мелани. Или, может, ничего невероятного. После всего, что здесь произошло. Он вдруг вспомнил Кейт, когда они поднимались к Антремону, как она изменилась с приближением Белтейна.

— Спасибо, — сказала Мелани, по-прежнему стоя очень близко.

— Ну, да, — ответил он, у него голова шла кругом от прикосновения к ней, и от ее аромата, и от своих странных мыслей. Потом кое-что дошло до него, с большим опозданием. Он отступил назад, внимательнее посмотрел на нее.

— О господи! — воскликнул он.

Мелани вдруг смутилась, стала неуверенной, больше похожей на себя прежнюю.

— В чем дело?

Он рассмеялся, не мог сдержаться.

— Мел, боже, ты стала выше, по крайней мере на три дюйма. Посмотри на себя!

— Что? Не может быть… и я не могу посмотреть на себя!

— Тогда поверь мне. Иди сюда, стань вплотную.

Она подошла. Все было так, как он сказал. По крайней мере три дюйма. Теперь она доставала ему до носа, а раньше была гораздо ниже.

— Елки-моталки, Нед! Я выросла?

— Очень похоже. — Никто из других его знакомых не говорил «елки-моталки».

— Такое возможно?

Он думал о тете. Как ее волосы побелели. А его мать отказывалась в это поверить, двадцать пять лет.

— Думаю, возможно, — вот и все, что он ответил. — Мы почти ничего не знаем об этом.

— Я выросла? — снова изумленно повторила она.

— Ты теперь станешь опасной, — хмыкнул Нед.

Мелани сверкнула улыбкой и вызвала в его памяти другую женщину, которая исчезла.

— Ты даже представить себе не можешь, Нед Марринер. Кто-то вернулся, кто-то ушел навсегда.

Он неуверенно спросил:

— Мелани, ты что-нибудь сознавала, когда была?..

Улыбка погасла. Она смотрела из пещеры на юг, на плато и равнину, на реку, на другие горы, на море.

— Только сначала, — тихо ответила она. — Когда… когда я начала меняться, я чувствовала, как это происходит, но ничего не могла с этим поделать. Не могла остановиться и не идти дальше. Я сначала видела ее глазами и все слышала, но это было трудно. Словно поднимаешь тяжесть, огромный валун, головой, плечами, пытаясь выглянуть из-под него.