— Куда? Кому? — удивляюсь и не понимаю.

— Марина. Такая высокая красивая девушка, блондинка, заезжала сразу после восьми. Плакала, просила, если ты появишься, чтобы её срочно набрали.

— Упс. Да, она же в курсе, что я у вас работаю…

— Что с тобой произошло? От неё не добилась ни слова: она ревела навзрыд и очень жёстко не хотела отвечать на вопросы. Кстати, кто она?

— Да повар ночной смены в восемьдесят четвёртом доме. Знаете, там в цоколе кухня за железной дверью? Оттуда.

Дальше за минуту рассказываю историю своей неудачной первой курьерской доставки завтраков в офис.

— Господи… Зачем же ты полез… Все ж в городе знают… — причитает она, глядя сквозь меня и закусывая губу. — Ты ж совсем чужой здесь, зачем же…

— Извините, что сейчас буду просить. Но решил вначале обратиться к вам.

Вчера днём наши отношения обозначили некоторое потепление (видимо, после первых признаков моей аккуратности в работе). Борисовна достаточно серьёзно предложила не стесняться и в ряде моментов обращаться к ней.

Кажется, первый такой момент настал сейчас.

— Говори?

— Мне нужен антибиотик. Я понятия не имею, что оно по ценам, но надеюсь, что пенициллины везде недорогие.

Дальше поднимаю рубашку и показываю, зачем. Хотя с дыркой в ней и так всё понятно.

— Тут же одного антибиотика мало, — продолжая кусать губы, качает головой женщина. — Может, в больницу? Хотя, тебя на медицину только послезавтра в лучшем случае запишут? — она сама отвечает на собственный вопрос. — Чёрт.

— Нет, в больнице нет необходимости. В том числе, по причине моего общения с полицией, я же только что рассказал.

— А если ты…

— Нет. Внутренние органы не задеты, я это очень хорошо чувствую.

Выдерживаю её пристальный испытывающий взгляд и продолжаю:

— Нужна только первичная хирургическая обработка раны, всё. До серьёзной операции не дошло.

— Уверен?

— Да. Во-первых, есть опыт. Во-вторых, есть основания доверять ощущениям организма.

Она по инерции немного сомневается, потому добавляю:

— Я же не говорю, что оно само пройдёт или что ничего страшного. Да, вмешательство необходимо, я с вами не спорю — но не то, ради которого стоит оставлять свои следы в муниципальной медицине. Ещё и в свете возможного предстоящего общения с доблестной полицией. Да и пяти бесплатных обращений к врачу мне ещё не дали, так что…, - жду её решения.

— Я могу оплатить операцию. Потом отработаешь, — решается она после очень короткой внутренней борьбы.

А я чудесно понимаю, что на нынешней работе такой долг мне отдавать как бы не десяток лет (если при этом не есть, не пить) — по дороге сюда заскочил в пару больниц и примерно поинтересовался расценками на хирургию.

— Мы поступим иначе. — Подхватываю её под руку и увлекаю за прилавки в подсобное помещение. — Давайте начнём по-моему, а потом, если не дай Аллах… вернёмся к вашему варианту.

— Ты верующий? — что-то для себя решив, чуть-чуть напрягается она.

— Вы насчет поговорки? Заметил, что здесь многих пугает, включая даже ментов. Там, откуда я родом, это не более чем фигура речи. Считайте, что я таким образом балуюсь.

Она глубоко и красноречиво вздыхает:

— Уж тебе б сейчас без баловства! Ладно. Что ты предлагаешь?

— Вот тут у вас моющаяся кушетка и слив в полу. Если бы вы позволили буквально на пару часов…

— Хочешь тут прооперироваться? — перебивает хозяйка, угадывая с полуслова.