– Но ведь я вам нравлюсь, Даллас?

– Конечно.

– Я знал это. И я не прошу вас говорить мне «да» или «нет» прямо сейчас. Потому что вы, может быть, еще не готовы к этому.

– Жан-Пьер, вы должны понять, что я...

– Я понимаю, моя любимая.

– Думаю, что нет.

– Я не стану настаивать и торопить вас, только прошу: не уезжайте! И со временем вы станете моей женой, потому что сами не сможете расстаться с нами, моя Даллас... вы сами убедитесь.

Жан-Пьер взял мою руку и поцеловал ее.

– Нет-нет, не возражайте, – быстро сказал он. – Вы принадлежите всем нам. И здесь для вас нет больше никого, кроме меня.

Вдруг раздался голос Женевьевы:

– О, вот вы где, мадемуазель! Жан-Пьер, вы должны потанцевать со мной. Вы обещали, что потанцуете.

Я смотрела, как он танцует с Женевьевой, и душа моя была полна смутной тревоги. Впервые в жизни я получила предложение выйти замуж. Я была смущена. Но я и никогда не могла бы выйти замуж за Жан-Пьера, когда мое сердце... Неужели он сделал предложение потому, что я выдала свои чувства? Или потому, что сегодня днем, стоя около моего прилавка, свои чувства обнаружил граф?

Вся радость сегодняшнего дня вмиг исчезла. Я была рада, когда танцы наконец кончились, была сыграна «Марсельеза» и все отправились по домам.

А я – в свою комнату в замке, чтобы поразмышлять о прошлом и вслепую предугадать будущее.

Когда вчера он стоял у моего павильона, то выглядел помолодевшим и почти веселым. В тот момент я была совершенно уверена, что он еще мог бы быть счастливым и что это счастье могу подарить ему я. Какая самонадеянность! Самое большее, о чем он думал, так это об очередном легком флирте, которым привык развлекать себя время от времени, но я не хотела в это верить.

Когда я уже позавтракала, в мою комнату вдруг ворвалась Женевьева. Она зачесала наверх свои длинные волосы, соорудив из них пучок на макушке, что делало ее выше и грациознее.

– Женевьева, что с вами? – вскричала я.

Она разразилась громким смехом:

– Вам нравится?

– Вы выглядите намного старше!

– Это именно то, что нужно. Мне надоело, что со мной обращаются как с ребенком.

– Кто с вами так обращается?

– Все – вы, Нуну, папа, дядя Филипп и его отвратительная Клод. Но вы не сказали, нравится ли вам?

– Я не думаю, что вам сейчас это нужно.

Замечание рассмешило ее:

– Теперь я всегда буду так причесываться. Я уже не ребенок. Моя бабушка вышла замуж, когда ей было шестнадцать, – всего лишь на год старше меня.

Я смотрела на нее с изумлением. Ее глаза сверкали от волнения, и я понимала, что разговаривать с ней сейчас совершенно бесполезно, и, чтобы хоть как-то отвлечься, пошла навестить Нуну. Придя к ней, поинтересовалась, как она себя чувствует после очередного приступа мигрени. Нуну ответила, что последние несколько дней головные боли мучают ее значительно меньше.

– Я немного беспокоюсь за Женевьеву. – В ее глазах промелькнуло испуганное выражение. – Она сделала себе высокую прическу и выглядит очень взрослой.

– Девочка растет. Ее мать была совсем другой, всегда такой нежной. Даже после рождения дочери Франсуаза выглядела ребенком.

– Женевьева сказала, что ее бабушка вышла замуж, когда ей исполнилось всего шестнадцать. Боюсь, как бы ей не пришло в голову сделать то же самое.

– Это очень в ее духе, – с грустью произнесла Нуну.

– Но ведь ее обязательно должен был сопровождать кто-то из конюхов, – возразила я.