Эррфорс неожиданно остановился посреди лестницы. Обернулся, серьезно глядя на них:

– До сих пор.

– Что вы имеете в виду?

– Я узнаю методы насилия. На сей раз это опять Лунд.

Они пошли дальше, лестница привела в короткий коридор. Первая дверь справа. Обычно Эррфорс работал там.

Вот он, посреди комнаты, окаянный стол. И запах есть, точно, правда несильный, не знай Свен, что это секционный зал, он бы не понял, что пахнет покойником. Вентиляция работала исправно, глухо жужжала все время, меняла воздух, меняла запах. Вообще‑то им полагалось надеть стерильные зеленые халаты, но Эррфорс отрицательно махнул рукой, за годы службы он уяснил, когда можно нарушить правила.

Две лампы он погасил, те, что на длинных стенах комнаты, оставил одну‑единственную посередине, ярко освещавшую весь стол. За спиной у них стало темно, свет сосредоточился на мрачном зрелище.

– Так удобнее. Лучше видно, блестящие аппараты отражают свет, мешают.

Ребенок выглядел умиротворенно. Личико будто спит. Они узнали ее по фотографиям.

Эррфорс взял со стола пластиковую папку. Достал очки, толстые линзы в большой черной оправе. Вынул из папки два листа.

– Н‑да. Под простыней она не такая умиротворенная.

Тишина, секционный зал почти полностью звукоизолирован, слышался только шорох бумаги.

– Следы спермы обнаружены во влагалище, в анусе, на теле. Преступник эякулировал на нее, в том числе и по наступлении смерти. – Он поднял простыню, чтобы показать им. Свен отвернулся, не в силах смотреть. – Он втыкал во влагалище острый твердый предмет, что вызвало сильное внутреннее кровотечение.

Эверт внимательно осматривал тело девочки, стараясь следовать отчету Эррфорса. Вздохнул.

– Как прошлый раз.

– Тогда было грубее, но вы правы, способ действия тот же.

– Он тогда использовал обрезок карниза для занавесок.

– Не могу сказать, что это. Ясно только, что речь идет о твердом и остром предмете.

Судмедэксперт взял второй лист.

– Причину смерти я установил. Сильный удар по горлу, вероятно ребром ладони.

Эверт посмотрел на шею ребенка. Большая отметина. Повернулся к коллеге, который по‑прежнему смотрел в сторону:

– Свен.

– Я не могу.

– И не надо. Я сам смотрю.

– Спасибо.

– Просто ты должен знать: он наш.

– Черта лысого.

– Когда мы его схватим, сомнений не будет. Он ведь надрочил на нее. Сперма повсюду. В точности как прошлый раз. У нас остались образцы. Один‑единственный анализ ДНК докажет, что это он.

Она лежала там, в лесу. Свен видел перед собой Маргарету и Руне Лантс. Двое пожилых людей, двое любящих, они держались за руки, не бросали друг друга, их глаза, слезы на протяжении всего допроса, особенно у нее, они просто тихо катились, при каждом ответе, каждый раз, когда ей приходилось рассказывать.

Давайте присядем вот здесь. На камне.

Хорошо.

Мы поговорим здесь, отсюда видно то место. Согласны?

Да.

Я хочу знать все. С самого начала.

Можно он тоже останется здесь?

Конечно.

Я не знаю.

Попробуйте.

Не знаю, смогу ли я.

Ради девочки.

Мы каждый вечер гуляем.

Каждый вечер?

Если не льет как из ведра.

Здесь?

Да.

Маршрут один и тот же?

Да нет. Мы обычно варьируем.

Эта тропинка?

А что?

Вы обычно по ней ходите?

Нет. Пожалуй, это был первый раз. Первый, Руне?

Сейчас я разговариваю только с вами.

Я ее не узнала.