|
. - Не надо было приходить, - сказал он, нахмурив лоб, и усталым шагом последовал за надзирателем. Мегрэ и Мари Леоннек молча пошли к выходу. И только очутившись на улице, она тяжело вздохнула: - Ничего не понимаю. Я... - и тут же, подняв голову, добавила: - И все же он невиновен, я в этом уверена. Мы не понимаем, потому что никогда не были в подобных обстоятельствах. Вот уже три дня как он в тюрьме. Все его осуждают. А он такой застенчивый. Мегрэ растрогал пыл, какой она старалась вложить в свои слова, хотя совсем уже пала духом. - Вы все-таки что-нибудь сделаете, не правда ли? - При условии, что вы вернетесь домой в Кемпер. - Нет! Только не это! Ну, разрешите... Позвольте мне.. - Ладно, бегите на пляж, устраивайтесь возле моей жены и попытайтесь чем-нибудь заняться. У госпожи Мегрэ, конечно, найдется для вас вышивание. - Что вы собираетесь делать? Вы полагаете, указание на желтые ботинки... Мари Леоннек была так взволнована, что прохожие, думая, что они ссорятся, оборачивались и прислушивались к их разговору. - Повторяю, я сделаю все, что в моей власти. Смотрите, эта улица ведет прямо к гостинице "Взморье". Передайте моей жене, что я, может быть, вернусь завтракать довольно поздно. И, круто повернувшись, комиссар направился к набережным. Теперь он уже не хмурился. Он почти улыбался. Мегрэ боялся, что в камере он станет свидетелем бурной сцены с пылкими протестами, слезами, поцелуями. Но все протекало иначе, гораздо проще и в то же время гораздо более трагично, более значимо. Радист ему понравился своей сдержанностью и сосредоточенностью. Возле какой-то лавки он встретил Малыша Луи с парой резиновых сапог в руках. - Куда идешь? - Да вот, продаю. Не хотите ли купить? Самые лучшие, какие только делают в Канаде. Попробуйте-ка найти такие во Франции. Двести франков. Однако Малыш Луи был слегка испуган и ждал только, когда ему разрешат продолжать путь. - Тебе не приходило в голову, что капитан Фаллю был чокнутый? - Знаете, в трюме многого не видишь. - Но ведь идут всякие разговоры. Что ты на этот счет думаешь? - Конечно, там происходили странные вещи. - Какие? - Вообще... Ничего... Это трудно объяснить. Особенно когда уже сойдешь на берег. Он по-прежнему держал в руке сапоги, и хозяин лавки для моряков, который его заметил, уже ожидал на пороге. - Я вам больше не нужен? - Когда точно все это началось? - Сразу. Видите ли, судно бывает либо здоровым, либо больным. Так вот, "Океан" был болен. - Неудачно маневрировал? - И все остальное. Что вы хотите, чтобы я вам еще сказал? Вещи, которые как будто не имеют смысла, но все же существуют. Вот вам доказательство: всем нам казалось, что мы сюда больше не вернемся... А что, ко мне больше не будут приставать по этому делу с бумажником? - Посмотрим. Порт был почти пустынным. Летом все суда находятся у Ньюфаундленда, за исключением рыбачьих баркасов, которые поставляют свежую рыбу на побережье. В гавани один лишь "Океан" выделялся темным силуэтом и насыщал воздух крепким запахом трески. |
