Держа в руке бокал с шампанским, она оглядывала толпу, и вдруг ее внимание привлек мужчина в костюме арлекина, с блестками и непременным колпаком на голове, но без цветного шнура, по которому его можно было бы узнать. Констанс не заметила, как он вошел. Мужчина оживленно беседовал с дородным джентльменом в наряде средневекового палача. Оба направлялись в соседний зал – там они скрылись бы из вида. По спине Констанс пробежал холодок: что-то в этом человека – рост, сложение или походка – напомнили ей того, за кем она охотилась. Мог ли Енох Ленг незаметно прокрасться в зал? Нет, такое невозможно. Правда, не все гости выполнили пожелание прийти с цветными шнурками. Присмотревшись, Констанс поняла, что этот мужчина выше Ленга, и снова сосредоточила внимание на входе.

Ее раздумья прервал чей-то высокий голос, и она обернулась. К ней приближалась девушка лет восемнадцати с обычной прической молодой леди, только что представленной высшему обществу. Она была в robe de gaulle, точно такой же, как на портрете Марии-Антуанетты, написанном Виже-Лебрен в 1783 году. Девушка только добавила одну зловещую деталь – повязала на шею белую шелковую ленту, запятнанную красным.

– Мы с вами, словно мистер Гексли, – насмешливо сказала она, рассеянно проводя рукой по ленте на шее, – наблюдаем за дикарским ритуалом и надеемся, что нас не сварят в котле.

Констанс испугалась, поняв, что ее настороженность слишком бросается в глаза, но само замечание ее скорее удивило.

– На вашем месте я бы поостереглась развязывать ленту.

Девушка рассмеялась и протянула изящную руку в лайковой перчатке.

– Меня зовут Эдит. Эдит Джонс.

Констанс пожала ее руку с шутливой серьезностью.

– А я герцогиня Иглабронз.

– О, та самая знаменитая герцогиня! Это правда? Я спрашиваю про титул.

Констанс смутила скептическая нотка в голосе девушки. Она перевела взгляд на вход в зал, где появилась новая группа гостей.

– Так произносят мой титул на американский манер. На самом деле он звучит как герцогиня Иновроцлавская.

Брови девушки выразительно подскочили вверх, а пронзительные карие глаза заинтересованно округлились.

– Весь город гудит от вашего появления. Очень приятно познакомиться с вами.

– Мне тоже.

– Прошу прощения… я, конечно же, должна была называть вас «ваша светлость».

– Это Америка. Здесь можно обойтись без подобных формальностей.

Эдит удовлетворенно рассмеялась:

– Мы довольно примитивные существа. Позвольте принести вам извинения от имени всех нас.

– Не стоит. Вообще-то, я испытала большое облегчение, когда сошла с парохода. Мне говорили, что люди здесь все еще ходят в набедренных повязках.

– Это было в прошлом сезоне. Скажите, а кого это вы ждали с таким живым интересом?

Констанс вновь ощутила тревогу, смешанную с раздражением: девица оказалась любопытной и чересчур проницательной.

– Я не жду никого в отдельности. Просто наслаждаюсь зрелищем, как ваш мистер Гексли.

– Понятно. С моей стороны не будет непростительной дерзостью спросить, из какой именно европейской страны вы приехали?

– Из Трансильвании. Но мои предки жили в Галиции. Я из рода Пястов.

– Трансильвания – родина вампиризма. Вы читали эту книгу?

– Да, читала.

– До чего пугающе готично! Я бы хотела когда-нибудь там побывать.