– Мне кое-что известно о вас. – Еще один небрежный глоток. – К примеру, я знаю, что вы потратили огромные средства на приобретение редких химических ядов, реагентов и лабораторного оборудования.

– Это совершенно нормально. Я же занят важными исследованиями.

– Возможно. При этом вы не ограничились редкими и ужасными ядами змей и пауков, а исколесили весь свет, собирая ядовитые вещества, не оставляющие следов, как замедленного, так и мгновенного действия, те, которые не имеют вкуса, цвета и запаха. Вы находили их в коже лягушек Амазонии, в плавательных пузырях рыб Японии, в щупальцах медуз южных областей, в ядовитых грибах Африки, в гигантских шершнях Индокитая. Вы собрали великолепный арсенал ядов и теперь исследуете эти токсины, определяя их химический состав. Вам даже удалось синтезировать и, скажем так, усовершенствовать некоторые из них. Это возвращает нас к вопросу, который я задала чуть раньше: в каких целях?

– И правда, в каких целях?

Ленг по-прежнему улыбался, но лицо его застыло, словно пруд зимой.

Взглянув на него, Констанс поняла, что пришло время нанести удар.

– Поскольку вы уклоняетесь от ответа, я могу объяснить сама. У вас есть план. План, выполнение которого займет годы, десятилетия, возможно, даже столетия.

– И что же это за план?

– Уничтожить человеческую расу, которую вы считаете отвратительной, жестокой и злобной чумой, заразившей землю. И это еще не все, что я знаю о вас… Антуан. – Ленг сделался неподвижным, как восковая фигура. И тут наконец эмоции прорвались наружу, отобразившись на его застывшем лице. Оно словно сжалось, выдав изумление и тревогу, настолько сильные, что их невозможно было сдержать. – Я понимаю, как вы потрясены. На вашем месте я бы почувствовала то же самое. Но проблема в том, что поиски универсального яда или другого средства, способного истребить вид Homo sapiens, вероятно, займут столько времени, что ваша жизнь закончится раньше. Вы уже поняли это и занялись решением другой задачи – продлить собственную жизнь.

Она замолчала: позади них, со стороны цветочной композиции, послышался шорох. Один из официантов обходил цветы, расправляя их, удаляя засохшие стебли и добавляя новые из корзины. Дожидаясь, когда он уйдет, Констанс с удовольствием наблюдала за тем, как Ленг пытается справиться с выражением своего лица.

Наконец официант удалился.

– Как вы?.. – сдавленным голосом начал Ленг, но умолк на полуслове.

– Как я узнала? – Констанс наклонилась над столом и продолжила, уже тише: – Я вам ни за что не расскажу, и вы лишь напрасно потратите время, пытаясь выяснить это. Но не тревожьтесь, я не намерена разоблачать вас. – Хладнокровно взяв с тарелки сэндвич, она откусила маленький кусочек. – Ветчина с горошком и мятой. Восхитительно. – Она откусила еще раз и запила чаем, потом кивнула на чашку Ленга. – Доктор Ленг, ваш чай остынет.

Он осушил чашку и поставил ее на место, бестактно звякнув фарфором по столу.

– Чего вы хотите? – выдавил он из себя.

– Давайте пока наслаждаться чаем, согласны?

Констанс взяла щипчиками кубик сахара, бросила в свою опустевшую чашку, добавила молока и налила чай. Помешав напиток серебряной ложечкой, она положила ее на блюдце и сделала неторопливый глоток. Затем выбрала еще один сэндвич-канапе и изящно взяла его большим и указательным пальцем.

– Думаю, ростбиф с томатами и хреном, – проговорила она и откусила кусочек.

Через мгновение Ленг тоже наполнил свою чашку. Ей показалось или его рука дрожала?

Она нанесла удар, теперь нужно отступить… И убедиться, что воздействие не было слишком сильным.