- Узнай, что они за люди и зачем к нам пожаловали, - обернулся князь к Чеславу. – А мечникам прикажи, пусть потолкаются по торгу да расспросят новгородцев и киевлян.

В замке князя Тугомира уже ждали. Мстивой вышел ему навстречу и обнял как брата. Здравной чаркой вождя говолян тоже не обнесли, хотя он и прибыл в гости к князю Ободритскому едва ли не последним. Во всяком случае, и Селибур, и Людогаст, и Никлот и многие другие знатные славянские мужи были уже здесь. За стол садились по давно установленному и строго соблюдаемому ряду: хозяин князь Мстивой во главе стола, каган Селибур одесную от него, князь лютичей Людогаст ошую. Князь Тугомир сунулся было на место рядом с каганом и с удивлением обнаружил, что занято оно каким-то молодцом, светловолосым и улыбчивым, но от этого не менее наглым. Ибо далеко не каждый князь в Варгии осмелился бы переступить дорогу грозному вождю говолян.

- Князь Олегаст сын князя Олега Киевского и Новгородского, - представил незнакомца высокому собранию каган Селибур.

Будь на месте этого Олегаста кто-нибудь из своих, Тугомир непременно ввязался бы с ним в ссору. Но гость из далеких земель имел право на уважение. Считаться с ним местом было бы совсем глупо. А потому Тугомир ответил на улыбку князя Олегаста кивком головы и без споров присел рядом. О князе Олеге Киевском Тугомир слышал. Да и мудрено было не услышать о столь знаменитом воителе, который подмял под себя многие земли Руси. Говорили, что ходил он походом и на ромеев, и на хазар и ходил успешно. Если сын хотя бы в половину в отца уродился, то ждать от него можно будет многого. Немудрено, что каган Селибур так его привечает.

Тугомир, увлекшись своими мыслями по поводу соседа, пропустил начало разговора, а когда спохватился, то Мстивой уже заканчивал свою речь здравницей в честь гостей и тесного союза, который им еще предстояло создать.

Слова князя Ободритского о союзе против саксов пришлись по душе далеко не всем, но никто из вождей, включая и князя Тугомира, не торопился высказывать свое мнение, а уж тем более спорить с Мстивоем. Споры начнутся позже, когда наступит час выбирать верховного вождя, а пока можно выпить вина и перекинуться с соседом умным словом.

- Давно в наших краях, князь? – спросил Тугомир у киевлянина.

- Лет пять уже, как ушел из родного дома, - охотно ответил на вопрос соседа Олегаст. – Захотелось мир посмотреть и себя показать.

- А дружина у тебя большая?

- Тысяча викингов. Могу набрать и больше, если понадобится.

Князю Тугомиру осталось только головой кивнуть – хват, сразу видно. Не один город, наверное, уже разорил в франкских землях. Тугомир викингов не любил, а уж звать их на службу – себе дороже. Мало того, что плату берут непомерную, так еще и нанимателей ограбить норовят. Пусть уж каган Селибур их труды оплачивает, коли нужда есть.

Вина на ободритском пиру было выпито немало, слов о вечной дружбе было произнесено еще больше, но принятие окончательного решения, по предложению князя Никлота, отложили до следующего дня.

С пира князь Тугомир возвращался бок о бок с вождем долечан. Князь Никлот был постарше Тугомира лет на пять, недавно ему перевалило за сорок, и седина уже обильно проступила в его густых темных волосах. А вместе с сединою пришла к Никлоту и мудрость, коей он прежде не отличался. Во всяком случае, сегодня он рассуждал сходно с князем Тугомиром.

- С какой стати, скажи на милость, мы с тобой должны идти под ободритов или ругов? У них свои заботы, у нас свои.

- Твоя правда, - с охотой поддакнул долечанину Тугомир. – Мстивой спит и видит себя каганом. Слава родовича Воислава Рерика ему ум застит. Да и Селибур не прочь подмять под себя Варгию, как подмял под себя Русь Олег Вещий. А тот Олег ведь из франков был?

- Говорят, что из франков, - кивнул головой Никлот. – Императоры! Варгия – это не Русь. Жили мы здесь тысячу лет по обычаям дединым и далее будем жить.